Литературная Газета 6270 ( № 15 2010)

«Единая Россия» пытается представлять себя партией всего народа. А СР взрывает этот миф, то и дело затрагивая неприятные для партии власти темы. Например, о том, что пора прекратить порочную практику, при которой государство сбрасывает с себя одно социальное обязательство за другим, возлагая всё новые тяготы на население. Что антикризисная политика, в результате которой число миллиардеров в России увеличилось в два раза, а социальное расслоение только растёт, ведёт в тупик. Что многие социальные проблемы пора решать за счёт обуздания алчности олигархов и коррумпированной бюрократии, и в частности за счёт введения прогрессивной шкалы подоходного налога и налога на роскошь.

Можно принимать или отвергать то, что предлагает «Справедливая Россия», но упрекать её в отрыве от реалий жизни – значит заведомо лгать. Программа СР выстроена по чёткому принципу: берётся приоритетная проблема – и тут же предлагается блок совершенно конкретных мер, решений, законопроектов. Никакая это не утопия: всё можно брать и реализовывать хоть сегодня. Показательно сравнить это с тем, что предлагают стране единороссы в своём Программном документе, принятом в ноябре 2009 г. на их ХI съезде. На мой взгляд, это манифест пустословия и демагогии. Новоявленные консерваторы приватизировали наиболее броские тезисы из известной «Стратегии-2020», разработанной вовсе не в недрах «Единой России». Можно было бы ещё как-то понять это, если б они нечто конструктивное добавили от себя. Но нет же ничего, кроме приторной фразеологии!

В результате получилась сказка про молочные реки и кисельные берега, которые неведомо как возникнут в России. К примеру: нам обещают, что уже через 10 лет 60% россиян по уровню жизни войдут в средний класс. Здорово! Но почему же при этом ни единого слова не сказано о борьбе с бедностью, от которой сегодня стонут миллионы россиян? Видимо, нет такой проблемы в России? Ещё пример. Единороссы рисуют грандиозные планы по повышению производительности труда, но само слово «труд» у них только в этом контексте и упомянуто. Предполагают ли они что-то делать с нынешней униженностью труда? Собираются ли защищать интересы людей труда, менять политику в сфере повышения зарплат, бороться с бедностью работающего населения? Или всё так и останется на уровне манипуляций с пресловутым МРОТ? Ответов нет. И так же по многим другим пунктам: сначала – красивое обещание про «светлое завтра», затем – общие фразы, затушёвывающие жгучие проблемы сегодняшнего дня. И они ещё рассуждают об утопиях!

Понятие «консерватизм» происходит от латинского слова conservо («охраняю, сохраняю»). «Сохраним и приумножим!» – так, собственно, и озаглавлена программа единороссов. Но что они берутся сохранять и приумножать? В их основополагающем идейно-политическом документе не найти оценок ни дореволюционному развитию России, ни советскому периоду, ни тому, что произошло со страной в начале 90-х годов ХХ века. ЕР как бы висит в историческом пространстве, ни на что толком не опираясь. Что же это за удивительный «консерватизм» без исторических корней? В чём тут дело? Да всё просто. Семена той идеологии, которые ныне пытаются сеять единороссы, – это нечто совершенно искусственное, синтетическое. Это не идейный консерватизм, а директивный. Он рождён не в недрах гражданского общества, а в кабинетах партфункционеров и политтехнологов. Ведь, как уже говорилось выше, многие годы ЕР прекрасно обходилась вообще без всякой идеологии. Их реальной «идеологией» была приближенность к власти и административный ресурс. Ничего, по сути, и не изменилось. Лишь слегка припудрили партию консервативной риторикой.

Хочу оговориться: в отличие от оппонентов из ЕР, мечтающих упразднить социал-демократию в России, я не считаю злом консерватизм как таковой. Точно так же, как в любом человеке самой природой заложены и желание перемен, и сила привычки, в любом обществе должны существовать и прогрессистские партии, и охранительные. Настоящая консервативная идеология, как и социалистическая, – это тоже достояние человечества. У неё своя история, свой пантеон выдающихся мыслителей разных эпох. И если бы речь шла о честной конкуренции двух идейных течений, о плюрализме мнений, кто же против? Но ведь нам предлагают совсем иное.