Литературная Газета 6274 ( № 19 2010)

– Соблюдение такого девиза, который у многих сегодня, не исключаю, может вызвать усмешку, вряд ли стало бы возможным, если бы сам руководитель его не выполнял. Расскажите, пожалуйста, об укладе жизни Андропова, его наклонностях, привычках, материальном положении семьи.

– Мы жили в хороших условиях. Государство обеспечивало семью дачей, машиной. Но мы, дети, росли с пониманием, что обязаны этому той высокой должности, которую занимал дедушка. На нас лежала моральная ответственность за условия, которые нам были созданы. И к нам всегда предъявляли высокие требования – самодисциплина, скромность и т.д. В первую очередь Юрий Владимирович предъявлял их к себе и был тут примером.

При этом он был человеком с удивительной харизмой. Стоило ему появиться в доме, как все вокруг как-то подтягивались. Он был источником особой энергетики, которой подзаряжал и семью, и своих сотрудников. В воспоминаниях все отмечают его умение общаться, вести диалог. А кто-то отметил однажды: «Он дарил людям крылья».

Очень много читал. По воспоминаниям помощника руководителя секретариата КГБ А.Г. Сидоренко, за выходные дни Ю.В. прочитывал от пяти до шести книг. Обычная дневная норма – 400–600 страниц. Легко мог цитировать целые абзацы. К поэзии вообще было особенное отношение: многое знал наизусть, сам писал стихи. Обладал прекрасным чувством юмора, заразительным смехом, любил петь, у него был красивый баритон.

Очень тепло относился к бабушке. Всегда нежно называл её Танюшей. На нас, внуков, скажу честно, времени у него оставалось мало. Он работал семь дней в неделю, без выходных. Но время для жены находил всегда, даже когда был сильно болен. Когда они беседовали в зимнем саду, туда никто не смел войти.

В людях ценил энергию и творческий подход к делу. Всегда с вниманием относился к чужому мнению, даже если оно противоречило его точке зрения. «Для того чтобы опереться, нужно противодействие», – говорил он.

Как-то я смотрела по телевизору программу «Международная панорама», выступал Александр Бовин. Тут вошёл дед и сказал: «Вот это умный мужик». Хотя к Бовину тогда наверху не очень-то относились. Потом, как Арбатова или Шарапова, он приблизил к себе и Бовина. Видно, причислял их к числу тех, на чьё противодействие можно опереться.

– Однако те времена памятны глухими слухами о психушках, борьбе с диссидентами. Солженицын и другие воспринимаются как жертвы гонений именно КГБ. Как это согласуется с тем, что Андропов со многими из них встречался, подолгу беседовал? Какой-то парадокс.

– Дело в том, что, как я уже сказала, КГБ был намеренно удалён Андроповым от идеологических баталий. Ненужность таких ходов и показательных «пóрок», как процесс 1966 года (Ю.В. тогда ещё не работал в КГБ. – Ред.) над Синявским и Даниэлем, твёрдо отстаивалась им на всех уровнях. Инициаторами же выступали отдел пропаганды ЦК и его шеф Суслов. Рой Медведев в книге «Генсек с Лубянки» приводит пример, как было принято решение об аресте Владимира Высоцкого, и только немедленное личное вмешательство Андропова предотвратило его. А была ещё совершенно немыслимая для того времени женитьба Высоцкого на француженке Марине Влади, личный его «Мерседес», концерты в Париже и США… Не допустить всего этого при желании было очень легко. Что же касается Солженицына, то решение о его высылке было не самым жёстким из арсенала государственных методов и средств. Много чего там рассматривалось. Андропов активно повлиял на выбор именно такого метода. Будем объективны, не из-за какого-то особого расположения к Александру Исаевичу, а на основе принципиального подхода, определённого им в КГБ для решения подобных ситуаций. И наблюдение за писателем было организовано, чтобы исключить возможные «случайности», в которых, безусловно, обвинили бы именно КГБ. Этого Андропов допустить не мог.

Вскоре после высылки Солже­ницына, как вспоминает Конча­ловский, он с Евтушенко и ещё с кем-то сидели в компании, и в разгар застолья Евтушенко позвонил Андропову на дачу, долго и горячо возмущался произошедшим. Андропов всё выслушал не перебивая, спокойно сказал в конце: «Закусывать надо лучше, ребята» – и положил трубку. Никаких последствий для Евтушенко звонок не повлёк.