Литературная Газета 6282 ( № 27 2010)

Оказавшись в тени мифа о Гай Германике, драматурги не смогли публично объясниться. Скорее всего, их сознательно изолировали от публики, опасаясь обнародования радикальных взглядов, в том числе и политических. Теперь поезд ушёл, «Школа» оказалась в мясорубке попсы, артистки фотографируются топлесс для мужских журналов, сайт пытается конкурировать с главными социальными сетями, в будущем видятся дни рождения детей олигархов в компании оплаченных «героев культового сериала».

Сценаристы Наталья Ворожбит, Нелли Высоцкая, Вячеслав Дурненков, Иван Угаров, Юрий Клавдиев писали в десять рук, и это было возможно потому, что все они представляют одно творческое направление – «новую драму». Только общие представления о методе, принадлежность к одной секте позволили создать нечто целостное. Агрессивные, как всякие неофиты, они жёстко отстаивают интересы веры. Являясь приверженцами культа достоверности, черпают вдохновение в маргинальной среде. Их пьесы смердят, заставляют отворачиваться, унижают зрителя, ожидающего финального стереоэффекта со светом в конце тоннеля. Однако как любой авангард, «новая драма», будучи по природе своей антибуржуазной, рано или поздно начинает вызывать гастрономический интерес у буржуазии. Именно этим можно было бы объяснить появление драматургов-авангардистов в проекте Первого канала. И всё-таки, кажется, мотивация была другой.

Здесь самое время вспомнить о Константине Эрнсте. Именно он, и только он, мог затеять сложную игру, в которой каждый из участников окажется в выигрыше, если точно выполнит свою функцию. Риск, конечно, был, но чего не сделаешь, находясь в поисках утраченного зрителя. Самый молодой, перспективный россиянин высокомерно забыл о телевизоре, и дело даже не в том, что его, ушедшего в Интернет, теперь не конвертируешь в рекламные деньги, проблема глубже – юный зритель оказался вне идеологического поля.

Полагать, что гендиректор Первого рассчитывает вылепить из молодого льва единоросса, – наивно. Это могло бы стать целью для провинциального политтехнолога, но не миссией Эрнста. Задача, соотносимая с масштабом личности, выглядит так: создание идеологически действенного продукта, имеющего гуманистический пафос и при этом коммерчески выгодного. В схеме самым сложным звеном является идеологическая действенность.

Дети любят говорить на непонятном для взрослых языке, любая назидательность вызывает у них рвотные спазмы, поэтому была выбрана единственно возможная дидактическая форма – учить хорошему сюжетом. Будилова выбирает гламурную лёгкость бытия и получает в качестве приза отвратительного папика – показательный урок девочкам, которые планируют делать это не по любви. Королёв устраивает гнусную интригу против физички и этим окончательно разрушает собственную семью. История любви Шишковой убедительно доказывает, что домашним детям нужно слушать родителей. Исаеву наглядно проламывают голову, чтобы проиллюстрировать ближайшую перспективу скинхеда. И самый яркий пример назидательности – суицид Носовой с последующими похоронами, бытовые подробности которых доказывают бессмысленность такой смерти, отрезвляют любого эмо. Бедная, бедная Аня, даже тот, кому адресовалось самоубийство, на кладбище не пришёл.

69 серий «Школы», наполненных как будто ничего не значащими словами, междометиями, звуками, шумами, рассказывают детям, что такое хорошо и что такое плохо, каждый дурной поступок, всякая мелкая подлость, любое нравственное падение жестоко наказываются движением сюжета. Эту умело замаскированную назидательность почему-то не заметили критики фильма. Как, впрочем, не заметила её и целевая аудитория «Школы», что, безусловно, является успехом проекта – манипуляция сработала, и нужно ещё раз отметить воспитательную цель манипуляции.

Скорее всего, дипломатичная оценка фильма патриархом и была связана с пониманием сверхзадачи проекта. Хотя камера намеренно мешала увидеть благое намерение, имитировала незаинтересованность во внимании зрителя, избегала ложного изобразительного пафоса. Окольными путями доставлялось главное послание – душа существует.

Запах ладана серьёзно встревожил папу Гай Германики. Журналист Игорь Дудинский, находящийся в состоянии вечного позиционирования (в качестве родоначальника жёлтой прессы), предостерёг: «Не дай бог, она скатится в социальщину – и всё, на сериале как произведении искусства можно будет поставить крест. А предпосылки к этому уже есть. В сериале нет-нет да и торжествует гуманизм, добро побеждает зло. Персонажи неоправданно часто начинают рефлексировать. Современному актуальному искусству противопоказано быть добрым, гуманным и рефлексирующим. Это должна быть стильная жесть, без психологии и рефлексии».