Литературная Газета 6283 ( № 28 2010)

Сколько предложений я отправил с тех пор в различные, как у вас говорят, инстанции! Чаще всего вместо ответа – молчание. Иногда – отписка.

ТОГДА И НЫНЕ

Он бомбардировал Москву письмами и телеграммами, надеясь, что с него снимут клеймо «нежелательного элемента». Хоххаузер проводил тогда до ста концертов в год, но в залах, которые раньше он бронировал для советских исполнителей, выступали звёзды со всего света, включая бывших «прим» из России – Барышникова, Нуриева…

О своих «хождениях по мукам» Хоххаузер рассказал мне, когда я только-только приехал в Лондон, открыв корпункт «ЛГ» в Великобритании. Мой материал в газете так и назывался – «Плата за строптивость». И после его публикации («ЛГ», 10.04.91) всё cловно по волшебству изменилось. Хоххаузера пригласили в Москву, в Министерстве культуры дали зелёный свет на организацию выступлений советских ансамблей, балетов, театров…

– Как я был счастлив, когда мой бойкот наконец прекратился! – вспоминает он. – Но решил поначалу быть очень осторожным. Первым пригласил в Англию «нейтральный» ансамбль «Лезгинка» из Дагестана. Потом – Московский балет. А в девяносто третьем – снова Большой. Однако криков «Браво!» не было, залы были полупустыми. Но затем выступления стали проходить очень и очень успешно. И если одни газеты писали, что «новое поколение танцоров театра вдыхает жизнь в классические постановки», другие называли «Спартак» «балетом холодной войны, воспевающим борьбу пролетариата против декадентствующего империализма». А по телевидению прозвучали слова, что театр «не совершил революцию, которая необходима».

Каждое лето мы с Лилиан организуем гастроли Боль­шо­го в Великобритании. Про­славленный «Ковент гарден» всегда заполнен до отказа, на улице спрашивают лишний билет, хотя билеты очень дорогие. Но… Где теперь мастера прежнего калибра? Причём не только в Большом? Где сегодняшние Ойстрах, Шостакович, Гилельс? Кстати, их никогда не интересовали деньги. Они были воистину люди искусства.

Мне скажут, что это брюзжание старика. Нет… Я признаю: кое-что стало лучше. К примеру, артисты теперь куда свободнее. Сегодня большинство музыкантов, певцов, танцоров не зависят от властей. Они живут там, где хотят, хотя в основном за границей, стараясь делать деньги. И порой исчезают, растворяются там. Может, поэтому нет великих музыкантов?.. Есть очень известные, популярные, но не великие. А это огромная разница.

Вот, скажем, Ойстрах ни за что не уехал бы из своей страны. Он был великим музыкантом и великим человеком. Мы дружили с ним больше двадцати лет, были в Амстердаме на его последнем концерте…

«РУССКИЙ МУЗЕЙ»

– В Лондоне в 1971 году должен был выступать Ойстрах. Но как раз перед его приездом отсюда выслали больше ста советских граждан: дипломатов, журналистов, торговых работников. Их всех обвинили в шпионаже.

На следующий день после высылки мне звонят из советского посольства в Лондоне. И сообщают ужасную новость: Ойстрах отказался от концерта в знак протеста против недружественной акции. А все билеты давно проданы. И вообще страшнейший скандал!

Ойстрах был тогда в Нор­вегии. Я звоню ему. И что же? Он ничего не знает о своём «отказе». Москва решила за него и послала телеграмму в Лондон, даже не поставив в известность великого музыканта.

– Назло им приеду! – закричал Давид в трубку.

Ойстрах просто рвал и метал. Но я сумел отговорить его, понимая, какие неприятности он на себя навлечёт. Но мне-то что делать? Решился позвонить Иегуди Менухину: не выручит ли? И представляете, он прилетел на один вечер из Италии, где гастролировал! Успел войти в зал за 10 минут до выступления. Оркестр уже был на месте, весь «Роял Альберт холл» – самый престижный концертный зал Лондона – заполнен. Я объявил, что Ойстрах неожиданно заболел и Менухин любезно согласился заменить его.

Мой дом не зря называют «русским музеем». Здесь рояль, на котором играл Рихтер, фотографии с автографами Гилельса, Шостаковича, Геннадия Рождественского… Но одного «экспоната» у меня больше нет. А он был мне очень дорог. Это письмо Чайковского скрипачу Адольфу Бродскому, отправленное в 1882 году из Каменки в Манчестер. Пётр Ильич так высоко ценил игру Бродского, что посвятил ему единственный концерт для скрипки с оркестром.

После смерти Бродского письмо досталось по наследству его родственникам, и они выставили его на аукцион. Об этом узнали сразу несколько коллекционеров. Но я опередил их и выкупил письмо! Некоторое время хранил его дома. А потом решил подарить тому, кто лучше всех в мире исполняет скрипичный концерт, – Ойстраху.

Передача письма состоялась в лондонском «Альберт холле» в присутствии пяти тысяч зрителей. Ойстрах был очень растроган и сказал, что этот бесценный документ «по праву принадлежит не ему, а русскому народу». Он завещал письмо своей стране, и после его смерти вдова, выполняя волю покойного, передала документ в Музей Глинки, хотя он стоил огромных денег.

Когда мы уже прощались, Хоххаузер сказал: