Литературная Газета 6294 ( № 39 2010)

И распахнул я двери,

Поверив в чудеса.

Но чуда не случилось.

И я ушёл уныло

От образа Андрея.

Не осушив глаза.

Я перепутал годы,

Смешал все наши даты

В надежде, что нежданно

Жизнь обратится вспять.

Но друг мой виновато

Смотрел из дальней дали

И ничего в ответ мне

Уже не мог сказать.

…Он мчался по Нью-Йорку,

С иголочки одетый,

Как будто поднимался

Над залами Москвы.

И васильки Шагала,

Что были им воспеты,

Смотрели вслед с плаката

Глазами синевы.

В машине пел Боб Дилан,

И давней песней этой

Певец прощался с другом,

О чём никто не знал.

Последняя поездка

Великого поэта…

Но ждал Политехнический –

Его любимый зал.

…Я вижу эту сцену.

Царит на ней цветасто

Сверхсовременный витязь

И поднята рука.

Встаёт над залом властно

Во весь свой рост великий

Единственная в мире

Надёжная строка.

Он был пижон и модник,

Любил цветные кепки

И куртки от Кардена.

И шарфик a Paris.

И рядом с ним нелепо

Светился чей-то галстук,

На чьих-то старых брюках

Вздувались пузыри.

Не зря же и в стихах он

Так увлекался формой,

Что вмиг был узнаваем

Почти в любом ряду.

А что всех удивляло, –

Ему казалось нормой,

Когда бросал алмазы

В словесную руду.

Я не хочу мириться

С его земным уходом.

Не может свет погаснуть,

Когда падёт во тьму.

И Господа просил он

Послать ему второго,

Чтоб поровну общаться,

Он так был одинок…

Господь не принял просьбу.

Не делят Божье слово.

Жил без дублёра Пушкин.

И Лермонтов, и Блок.

По синему экрану

Летят куда-то птицы.

Легки и чутки крылья,

И музыкален звук…

Но птиц тех белоснежных

Я принял за страницы,

Умчавшиеся в вечность

С его уставших рук.

В своих стихах последних

Немногого просил он:

«Храните душу чистой,

Не троньте красоту…»

Был голос полон силы.

В нём столько было веры,

Что мир, устав от крика,

Услышал просьбу ту.

НЬЮ-ЙОРК–МОСКВА

* * *

Мы дорогу к Богу выбираем сами.

Не страшит идущих высота…

Иудеи обрели её во Храме,

Христиане начали с Креста.

И какой бы мы ни шли к Нему дорогой,

Все они сойдутся в Небесах.

Припадут с мольбой к Престолу Бога

В равных просьбах – грешник и монах.

Лишь бы мы в пути не оступились,

Даже если тягостен подъём.

И тогда нас не оставит

Божья милость,

Ни на этом свете, ни на том…

ИЕРУСАЛИМ

* * *

Живёт поверье – лишь весна приходит

И соки по стволам начнут свой путь,

Незримо помогаем мы Природе

Утраченную мощь её вернуть.

Через восторг свой и своё дыханье

Мы делимся с деревьями собой…

Не потому ли по весенней рани

Вдруг со здоровьем происходит сбой.

Поспешно мы глотаем витамины,

Не понимая, что произошло.

Но тополя, берёзы и рябины

От нас берут и силы и тепло.

Нам не дано с Природой расставаться…

В тяжёлые минуты или дни

Она нам дарит все свои богатства,

И нет у нас надёжнее родни.

Так и живём, друг другу помогая.

И в этом нашей близости секрет…

Лес открывает мне ворота рая,

Я душу распахну ему в ответ.

* * *

   Ане

Улыбнись…

Тебе идёт улыбка.

Радость из неё мне сотвори.

Я поймаю золотую рыбку,

И желанья сбудутся твои.

Правда, я пока ещё ни разу

Золотую рыбку не ловил.

Просто все мы жили в мире сказок,

Этот мир мне и поныне мил.

Хочется порою впасть в наивность,

Словно жизнь лишь только началась.

Золотая рыбка оказала милость –

Приплыла сама к истоку синих глаз…

* * *

Сын вопросами измучил взрослых.

Всё интересует пацана:

Кто под вечер зажигает звёзды?

Почему не падает луна?

И куда под утро пропадают

Звёзды с небосклона и луна?

Почему нам солнце столько солнца дарит,

А луна и летом холодна?

Милый мальчик, всё поймёшь попозже.

Разберёшься в тайнах бытия.

Но пока ещё ты мало прожил,

Жизнь не хочет огорчать тебя.

Срок придёт – вопросов набросает,

Огорошит хитростью друзей.

И твою наивность покромсает

Ради безопасности твоей.

А пока живи наивно и открыто.

Юный мир до удивленья прост.

Всё придёт – заботы и обиды,

Что загадочней луны и звёзд.

* * *

Дождь перестал стучаться в окна.

И стало тихо, как в раю.

Берёза, что насквозь промокла,

Склонилась в сторону мою.

Увы, но осень на пороге

С её дождями и тоской.

И вновь в назначенные сроки

Жара уходит на покой.

* * *

Я увидел свой скелет

И застыл от ужаса.

Мой рентгеновский портрет

Стал проверкой мужества.

Я разглядывал его,

Словно травматолог.

И не понял ничего –

Стар я или молод.

Хорошо, что снимок мой

Снят был не посмертно.

Я принёс его домой

С недоверьем смерда.

И повесил свой скелет

Рядом с книжным шкафом…

Смотрит мрачно старый Фет,

И смеётся Кафка…

* * *

Претенциозность мне всегда была чужда.

Душа к высокой простоте стремится.

Где Слово, как открытая звезда,

Вдруг осветит нежданную страницу.

Мне с ребусами в книгах не везло.

Поэзия не зря с любовью схожа:

Всё в ней открыто, просто и светло.

И быть иначе, думаю, не может.

Стихи – не ребус и не лабиринт.

Входите в них,

Как все мы входим в дружбу.

А если надо – позову на ринг,

Когда врага нам отчихвостить нужно.

Претенциозность мне всегда была чужда.

Хочу остаться близким в мире Божьем

Тем,

Для кого горит моя звезда,

Кто свет её

Своей душой продолжил…

* * *

Младший брат Онегина

Печорин

Многому учился у него.

Мог любую истину оспорить,

Только бы добиться своего.

А Татьяне и печальной Мери

С братьями весьма не повезло.

Им достались горькие потери.

А любви – насмешливое зло.

Тверская элегия

    Марине

Я вернулся в прожитые годы –

В Устье – в деревенскую печаль.