Литературная Газета 6295 ( № 40 2010)

Твоё пророчество…

На остановке                                                                                                                                

Ветер дул со всех сторон –

Осень любит беспорядок.

Стаи траурных ворон,

Чаек свадебных отряды.

Птиц пугают холода,

Листья тоже сбились в стаи.

С неба серая вода

По глазам окон стекает.

Рыжей таксой старый клён

Остановку охраняет.

А на ней – Она и Он.

Ждут друг друга, но – не знают.

У судьбы – колода карт,

Тасовать бывает тяжко.

У Него в глазах – азарт,

У Неё в мечтах – подтяжка…

Миллиарды прошлых лет,

Миллиарды судеб ныне.

Разве серый солнца свет,

Даже если дождик хлынет?

Вдруг к афишной тумбе встать,

Познакомив ближе обувь.

Вдруг про Кузьмина узнать

Захотели сразу оба…

Сон                                                                                                                                             

Мне снова приснилось море,

Движение серых волн.

Так много чужих историй –

Весь мир чьей-то болью полн.

По гальке холодной, крупной,

Пытаюсь назад бежать.

И запах не рыбный, трупный –

Он мне не даёт дышать.

Зачем чёрных чаек стоны?

Без солнца небес навес.

Волна, как гора бетона,

Судьбою – наперерез.

И вдруг понимаю ясно,

Стихия – всё та же грусть.

У моря просить напрасно

Пощады. И я проснусь.

***

Ничего не говори.

Жизнь на день уменьшена.

Больше счастья не впитать.

Слышишь? Тишина.

То, что у меня внутри –

Просто слишком женщина.

Я устала вычитать,

Я ведь не одна.

На стене – театр теней,

На ладонях – линии.

Песня ветра за окном –

Вечности хорал.

Ни о чём не сожалей.

Прядь седого инея –

Неизбежности бином,

Ты ведь это знал.

Городской вечерний свет,

Чахлая акация.

Фонарей лимонный вкус,

Сухо на губах.

Никого дороже нет...

Быть усталой грацией –

Мой единственный конфуз.

Ты вернёшься… В снах.

***                                                                                                                                                    

Называю всё именами,

Подытоживаю разлад.

То, что прожито между нами,

Как прогулка в Эдемский сад.

Было яблоко искушений

И обвитый по древу змей.

И за знание отношений

Казнь запрета – мечтать не смей.

Я, танцуя по кругу рая,

Ад кругами преодолев,

Знаю – женщина выбирает

Участь брошенных королев.

Чтоб, упав на седьмое небо,

Вся в мехах или облаках,

Не хотеть ни воды, ни хлеба,

По канату – на каблуках.

Чтобы кровь зачеркнуть помадой.

И ресницам не дать истечь.

Приосанясь, дойти как надо

До последней из наших встреч.

И вину разломить на оба

Края сердца, не слыша боль,

Ждать до нервного до озноба

Звук шагов, как ушла любовь.

Елена КРИКЛИВЕЦ

Елена Крикливец родилась в Витебске. Ра­­ботает преподавателем литературы в Витебском государственном университете им. П.М. Машерова. Автор сборника стихов «На грани света».

***

Сколько раз в темноте разбивалась о камни,

завершался полёт острой болью в крыле…

И бессильно за воздух цепляясь руками,

я пыталась суметь

устоять на земле.

Только боль утихала во мне понемногу,

и звала в высоту непонятная страсть…

И, конечно, внизу оставалась дорога,

на которую снова придётся упасть.

Я боюсь,

что однажды не выдержат крылья,

безнадёжно вдали замигает звезда,

и, упав,

захлебнусь я дорожною пылью…

Страшно мне…

А на небо смотрю иногда.

И когда замечаю летящую стаю,

тихо зависть в душе шевельнётся опять,

но в промёрзшую землю всё глубже врастаю,

потому что хочу

научиться стоять.

***

В лицо швыряла вьюга хлопья снега.

На сотню километров – ни души.

Он об одном просил сейчас у неба:

чтоб память, будто свечку, затушить,

чтобы стряхнуть все мысли так же просто,

как снег с пальто –

движением одним –

о детях,

что свои свивают гнёзда,

о друге

и о той, что рядом с ним.

Свершилось.

Только белая дорога,

и ветер,

и бесчинства февраля…

Унять озноб. Освоиться немного –

и можно этот путь начать с нуля.

Он был один.

Душе заиндевелой

любая боль, пожалуй, не страшна.

Хотелось бы сказать, что вьюга пела…

Да вот не пела – плакала она.

***

Маршрут известен, кони ожидают,

немало вёрст осталось позади.

Дистанция как будто небольшая,

и никаких препятствий на пути…

Когда по мостовой стучат подковы,

и не забыто вроде ничего,

и весь багаж надёжно упакован –

не застрахован ты от одного –

Твоя судьба, которой вдруг наскучит

к нелепой цели мчать во весь опор,

хозяина свезёт, как пьяный кучер,

на неизвестный постоялый двор.

Пусть ты – в повозке – более вменяем,

твердишь (и, безусловно, в этом прав):

«Коней на переправе не меняют!»

Меняют путь и место переправ.

***

Взгляд затравленной старой волчицы

и лица измождённый овал.

Ходит истина, в двери стучится

тех, кто раньше по ней тосковал.

А поэты давно не пророки,

в муках творчества биться устав,

друг у друга «заимствуют» строки,

что с похмелья глаголют уста.

Долго не было.

«Верно, в обиде!» –

старики сокрушались по ней.

Только вновь её кто-то увидел

на крыльце у закрытых дверей.

Но в глазах у неё не тревога,

а смиренья и грусти печать.

Отдохнёт на ступеньках немного

и уходит забвенья искать.

***

А тут всё гораздо сложнее.

Тут уже не любовь, а судьба…

С. Довлатов

Хочу все наши дни, как чётки, перебрать,

 чтобы найти ответ на то,

что душу гложет.

Как за последний шанс,

хватаюсь за тетрадь,

хоть знаю:

всё равно бумага не поможет.

Уже и не пойму –

ну что поделать тут? –

(неловкая строфа застыла на пороге)

его или свои –

да после разберут! –

я на измятый лист записываю строки.

А за окном дожди –

примета ноября –

и, кажется, тепла сама природа просит.

Но солнца больше нет.