Литературная Газета 6302 ( № 47 2010)

И разнообразнейшие дизайнерские находки и изыски (впрочем, не переходящие в стадию самоцели), весь этот смелый, дейнековскому духу более чем отвечающий креатив в книге тоже не самое выдающееся. (Хотя о нём, заявляющем о себе уже на стадии обложки, с как бы прорастающими, проявляющимися сквозь соцреалистически-безмятежную картину «В обеденный перерыв в Донбассе» фрагментами полотен совсем иного, тревожно-сумрачного или загадочно-конструктивистского рода нельзя не сказать несколько отдельных восхищённых слов.)

А что же в таком случае главное? Очень просто – художник Дейнека. Уникальный, своеобычный, ни на кого не похожий. Вроде бы такой знакомый и советский, с одной стороны, но, как мы теперь понимаем, резко выламывающийся и из соцреалистических анналов и тем более из устоявшихся «общекультурных» о себе представлений. С его странным эротизмом, с его неизменной, то и дело проявляющейся верностью впитанного в юности мучительного и мучающего экспрессионизма… И с его потрясающим неизбывным же интересом и любовью к жизни во всех её проявлениях.

Некоторое время назад Дейнеку – как конформиста и «певца строя» – пытались едва ли не исключить из истории отечественной живописи, по крайней мере из первого её ряда. Теперь, после выхода «интерросовской» дилогии, в особенности второй её части, стала очевидна полнейшая невозможность этого (да и не был он никаким «певцом»; скорее, наблюдателем и ещё утопистом). Возможно, художнику когда-нибудь задумают воздвигнуть и памятник (сейчас есть лишь только скромный бюст в его родном Курске). Но два таковых имеются уже сейчас – заметим, замечательно рукотворных.

А.В.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Русские идут: блистательная фотохроника

Книжник

Русские идут: блистательная фотохроника

САМАЯ СТИЛЬНАЯ

Представляем самые заметные, по версии «ЛГ», издания по истории искусств 2010 года

Александр Васильев. Русский Голливуд. Mini. – М.: СЛОВО/SLOVO, 2010. – 368 с.: ил. – 5000 экз.

До тех пор пока Александр Васильев не ввязался в изматывающий судебный конвейер под названием «Модный приговор», призванный в ежедневном режиме стилизовать на Первом наших бесформенных согражданок; до тех пор пока этот видный историк моды, записной эстет и бонвиван как-то дозировал своё присутствие на голубом экране, ограничиваясь краткими, но ёмкими экспертными соображениями, – к нему испытывалось не в пример большее доверие. Жадный до новых жатв телевизионный Молох, впрочем, перемалывал ещё не таких красавцев: ежели ты однажды принял предложенные весьма жёсткие условия игры, то потом только держись и всё равно, скорее всего, не удержишься…

Впрочем, кое-что, а в особенности крепкая, годами наработанная внутренняя основа электронно-лучевой рже неподвластна. Васильев может быть сколь угодно диковат в образе гламурного телепрокурора или кого он там изображает в сих диковатых процессах полного переоблачения, а заодно и саморазоблачения, но чего у него ни в какую не отнять, так это большой, важной, благородной следопытской деятельности, им давно и неуклонно осуществляемой. Разыскиваемые следы – те, что были оставлены русской эмиграцией, главным образом первой волны, в западной культуре и, шире, социуме ХХ столетия, а в качестве знатных охотничьих трофеев выступают фотографические отпечатки, та уникальная коллекция винтажных снимков, благодаря которой обладатель её смог выпустить не одно воистину роскошное издание, что однажды взявши в руки, так не хочется из них выпускать.

Об этом наилучшим образом свидетельствует цифирь: книга «Красота в изгнании», посвящённая моделям русского происхождения в европейской и американской fashion-индустрии, увидевшая свет в том же издательстве «Слово», была переиздана – о чём без ложной скромности сообщает автор в предисловии к рассматриваемому его труду – уже десять раз. Полагаем, что не менее блистательная будущность уготована и начатой осваиваться Васильевым делянке «Русского Голливуда». Ведь эта жила ничуть не менее богата и плодоносна – это мягко говоря, – нежели области моды и балета, в которых наш парижско-останкинский коллекционер-исследователь съел изрядных размеров собаку.