Литературная Газета 6303 ( № 1 2011)

– Приходилось ли вам действовать не по приказу, а на свой страх и риск?

– Около Старой Руссы партизаны условным сигналом из зажжённых костров запросили срочную помощь. Мы сели, не оповестив командование, чтобы не стать мишенью для немцев. Нам привели двенадцать отбитых у оккупантов мальчишек. Смотреть без содрогания было нельзя: кожа и кости в лаптях и лохмотьях. Делать нечего – закрепили десятерых стропами в пустых бомболюках, ещё двоих положили на пол в кабинах, и вперёд через линию фронта. Перед посадкой нас чуть не сбили свои зенитки. Рисковал не зря: все хлопчики вышли потом в люди, выучились, завели семьи, родили детей. Некоторые по моему примеру стали лётчиками и постоянно вели со мной переписку. К сожалению, многие умерли. И товарищей по фронту давно уже нет. Вот что значит быть долгожителем.

– Где встречали Победу?

– В Севастополе. Затем на Пе-2 через всю страну в Советскую Гавань. Планировали нанести удар по Хоккайдо. Но операцию отменили и нас перебросили под Владивосток. С приморского аэродрома мы вылетали на ночную поддержку морского десанта Героя Советского Союза Леонова в корейские порты Юки, Расин, Сайсин и Гензан. Небольшими световыми бомбами ослепляли противника, подавляли огнём его огневые точки и указывали путь нашей морской пехоте. Корейские порты освободили за одну ночь. Потом мы прибыли в маньчжурские порты Дальний и Порт-Артур за несколько дней до прихода туда сухопутных войск. За участие в освобождении корейского побережья мне вручили второй орден Красной звезды.

– И наступил долгожданный мир?

– Не совсем. Уже после официальной японской капитуляции от берегов Японии в сторону Владивостока отправилась боевая эскадра в составе четырёх миноносцев и одного крейсера с десантом из 1200 человек на борту. Эти смертники могли принести много бед. По тревоге были подняты бомбардировщики и ПЕ-2 (в их числе мой самолёт), которые двумя волнами атаковали эту эскадру в трёхстах километрах от Владивостока. Наши самолёты повредили крейсер, уничтожили десант, потопили один миноносец. Уцелевшие японские корабли свернули к корейскому берегу. Это был последний аккорд Второй мировой войны.

На фронтах Великой Отечественной войны сражались мои братья – старший Зиновий воевал танкистом, средний Григорий – артиллеристом. Защищать Родину – это у нас в крови. Мои сыновья связали свою судьбу с авиацией. Один стал вертолётчиком, другой – лётчиком-истребителем.

После увольнения из армии я летал на гражданских турбовинтовых самолётах.

Борис Балабанов:

ЛОБОВЫЕ АТАКИ – САМЫЕ ОПАСНЫЕ

– Как себя чувствуете в свои 86 лет?

– Намного лучше, чем в 1944-м и в 1945 годах – в первых рядах нашей наступающей армии. Там была жуткая кровавая каша. До сих пор не пойму, как выжил. Сейчас фронтовики всем обеспечены благодаря хорошей пенсии и государственным льготам. Плохо, что обычным пенсионерам после квартирных выплат денег хватает лишь на селёдку и хлебный мякиш. Многие голодают.

– Но ведь и вам даже в мирное время тоже пришлось несладко.

– Да, моё детство было не сахарным. В 1929 году, когда мне исполнилось шесть лет, в боях с китайцами на КВЖД погиб мой отец – бывший царский поручик, перешедший в ряды Красной армии. Мать осталась с пятью ребятишками. Государство выплачивало пенсию за отца, но её не хватало. Кое-как сводили концы с концами. До войны почти все подростки и детвора занимались в секциях и кружках, работали пионерские лагеря. При желании мог поступить в техникум, в институт. Но чтобы помочь семье и встать самому на ноги, после 8-го класса устроился грузчиком на железнодорожный вокзал Хабаровска. Зарабатывал больше ста рублей в месяц. В общем, на жизнь хватало. Все надежды разбила война.

– Потому что её не ждали?

– Приближения войны никто не скрывал, и весь народ на это настраивали. Но в 1941 году немцы почему-то оказались сильнее. Когда они шли на Москву, паника среди гражданского населения докатилась и до Хабаровска. Все были уверены, что Гитлер возьмёт столицу. Но Москву отстояли.

Моя очередь пришла в 1943 году. После призыва – сапёрная учебка и запасной полк. Готовили почти год. Других обычно уже через месяц бросали в бой. Длительная серьёзная подготовка очень помогла мне в дальнейшем. В марте 1944-го в звании сержанта в составе 178-й стрелковой дивизии прибыл на Калининский фронт, потом был Ленинградский фронт, а оттуда через Прибалтику и Польшу дошёл до Берлина. Много раз в составе всей армии ходил в атаки, трижды был ранен, участвовал в штурме Рейхстага. Из 127 человек моей роты с весны 44-го до 9 мая 45-го дожило лишь семеро.

– Чем объяснить такие потери?