Литературная Газета 6305 ( № 4 2011)

На 88-м году жизни скончался знаменитый русский советский поэт Николай Константинович ДОРИЗО. Это произошло утром 31 января на даче поэта в писательском посёлке Переделкино.

Николай Константинович родился 22 октября 1923 года в Краснодаре. Стихи начал писать с пятнадцати лет. Первая книга стихов «На родных берегах» вышла в Ростове-на-Дону, когда поэту исполнилось 25 лет. С тех пор он стал автором многих поэтических книг. Слава пришла к поэту вместе с песнями на его стихи, такие, как «Огней так много золотых...», «Но как на свете без любви прожить» и многие другие. Его песни звучали в кинофильмах «Дело было в Пенькове», «Простая история», «Разные судьбы» и других. Их, забывая об имени автора, часто называли народными. Последние годы он работал над поэмой о судьбе Павлика Морозова, в которой выступал против двойных стандартов в осмыслении истории нашего недавнего прошлого. Завершённую поэму Николай Кон­стантинович незадолго до смерти передал в редакцию «ЛГ».

Николай Доризо был удостоен Государственной премии РСФСР имени Горького, награждён правительственными наградами, в том числе орденом Трудового Красного Знамени и орденом «Знак Почёта».

Стихам и песням Н. Доризо суждена долгая жизнь. Память о поэте останется в сердцах тех, кто его знал.

«ЛГ» выражает искренние соболезнования близким и родным поэта.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Проектная мощность Пушкина

Литература

Проектная мощность Пушкина

ШТУДИИ

Марина КУДИМОВА

Человека, царь он природы или не царь, отличает от других биологических видов многое. Слишком многое. В том числе стремление к проектной деятельности. Проектирование присуще, по словам философа и антрополога О.Генисарет­ского, «…всем вообще мыслимым, сознаваемым и предощущаемым возможным мирам».

«Нет школ никаких. Только совесть, / Да кем-то завещанный дар…» Эти строки Владимира Соколова до того зацитированы, что первоначальный их посыл ускользает. Но время написания стихотворения – 1971 год – возвращает к конкретике. Метафора школы здесь, помимо прочего, носит и протестный характер. Принципиально «негрупповой» Соколов взялся ответить за всех своих товарищей, втиснутых критикой 60–70-х в проект «Тихая поэзия», ненадолго переживший своё время. Но преследовал проект как минимум две цели: сделать одно из магистральных направлений русской поэзии периферийным и расчленить литературное поколение (вот это удалось в полной мере!). Все, кто в том или ином приближении работал в классической национальной традиции, оказались на отшибе литпроцесса, на вторых по сравнению с «громкими» поэтами ролях. С этим не в последнюю очередь связаны трагические в большинстве судьбы. Никто из «тихих», кроме Чухонцева, не дожил до наших дней.

В. Соколов, конечно, прекрасно разбирался в литературных школах. Но школа – это то, что все люди, в том числе и поэты, рано или поздно перерастают. Так, Блок перерос символизм, Есенин – имажинизм, Маяковский – футуризм. Школу обычную, общеобразовательную, если, конечно, речь не идёт о бездорожной глухомани, как правило, выбирают по ряду признаков. В проект, во всяком случае литературный, обычно втаскивают усилиями критиков и культуртрегеров, премиальными заманками и незамысловатыми спекуляциями на ключевом поэтическом стимуле – желании славы. Перерасти эту непреодолимую тягу если и возможно, то со значительными жертвами. В первую очередь известностью и принадлежностью к миру VIP. В. Соколов этим пожертвовал и никогда о том не сожалел: «Безвестность – это не бесславье… А вот бесславье – это хуже./ Оно как слава. На виду».