Литературная Газета 6310 ( № 5 2011)

И света меня отличи.

***

Мы здесь не жили – в тупике Овражном,

Где пахло в доме древесиной влажной.

Болела от погоды голова.

Не торопился кот в твои объятья,

На смятой, пожелтевшей рано карте

Я отмечал наш городок едва.

Под вечер вдруг заканчивалось лето.

Уверенно тяжёлая монета

Закатывалась под пустой комод.

Встречали утром ну не то чтоб осень –

Сплошную грусть – раскидистые гроздья

Рябины, выходя на огород.

Я был рассеян, как на пересылке,

Когда я сливы в тамбуре рассыпал,

Навстречу долгой боли торопясь.

А ты, присев на жёрдочку забора,

Курила и была сама собою,

Роняла пепел в розовую грязь.

Изюм и пересоленная брынза.

Воздушный змей. Так почему не сбылся

Мой сон? – не знают хмурые врачи.

Срывает ветер со стола бумажки.

Кривая ива в реку входит дважды.

В розетке электричество трещит.

БОЛЕЗНЬ ГЛАЗ

Пройдусь по старой памяти с вокзала,

К подросткам шумным отдышаться вдруг

Подсяду, и очки сниму устало,

И не узнаю родины вокруг.

Сломала хвост пластмассовой лошадке

В пальто зелёном девочка Барто.

За то, что мне её совсем не жалко,

Как будет мне безрадостно потом.

Нас опускают сумерки в колодец,

Когда зовут Василия домой.

Медь потускнела. Клён-драконоборец

Склонился над песочницей пустой.

Ночная сказка, домыслы и враки.

В бараке «Правда» в форточке шуршит

Полосками нарезанной бумаги,

Но дома не осталось ни души.

***

Всякий день обретает теперь новый смысл,

Выползает, как сад, из потёмок.

Я на солнце под старой черешней раскис,

И пиджак мой помятый расстёгнут.

Заполняет к колодцу тропинку мою

Воздух дачный, похожий на лимфу.

Я почти задремал – не найду, не спою

К слову «старость» удачную рифму.

Я во сне позабыл вкус травы и земли,

И слова, как грибы, растерял я.

Мама. Ручки. Меня.

Плакать. Страшно. Возьми.

Баю-бай. Сказка. Под одеяло.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 1,5 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Солдаты в клетчатых рубашках

Литература

Солдаты в клетчатых рубашках

Ю.П. КУЗНЕЦОВ – 70

Вячеслав ОГРЫЗКО

В армию Юрия Кузнецова призвали 11 ноября 1961 года. Позже, в начале 1988 года, он признавался мне в интервью для журнала «Советский воин»: «Надо сказать, что в армию я сам рвался. Бросил в своё время Краснодарский педагогический институт и пошёл в военкомат. Попал в ВВС, в связь. Первый год служил в Чите. В армии столкнулся со строжайшей дисциплиной. Выросший без отца, я был к этому не приучен».

Я тогда переспросил: что, поэту пришлось ломать свой характер? Но Кузнецов не согласился с постановкой вопроса. Он после некоторых раздумий ответил: «Не сказал бы. Пришлось держать свой характер в узде, вырабатывать жёсткую мужскую волю. Служил, как считаю, неплохо. Быстро освоил матчасть. Стал специалистом второго класса».

К этим словам стоит добавить, что Кузнецов и в армии продолжил писать стихи. Уже на девятый день службы по дороге из Краснодара в Читу он сочинил стихотворение «Наряд на кухню». Молодой солдат писал:

Гремел вагон, расшатан и раскачан,

Мелькнула Волга, и Урал пропал.

И вырывался из котлов горячих

Лосиными рогами крепкий пар.

Я был в наряде, с папироской, весел.

Я мясо, как бельё, перемывал.

И сорок тысяч комсомольских песен

Под клокотанье пара распевал.

В Чите, уже в «учебке», у Кузнецова родились стихи «Пилотка», «Связь даю», «В карауле» и несколько других поэтических миниатюр. Армейский связист потом их отправил в газету Забайкальского военного округа «На боевом посту». Там за его письмо зацепился старый служака Юний Гольдман (которому в реальности было всего 37 лет). Он всё сделал, чтобы начальство разрешило молодому солдату раз в месяц (а иногда и чаще) посещать действовавшее при газете литобъединение. Но первым поэтом Забайкальского военного округа Кузнецов стать не успел.

Летом 1962 года в Читу пришла директива Генштаба срочно отобрать лучших связистов и перебросить их в Белоруссию. У Кузнецова к тому времени имелся всего лишь второй класс. Но командир части на это не посмотрел. Он уже давно косился на солдата с Кубани. Ему не нравилось, что тот писал стихи, печатался в окружной газете и чересчур умничал. А тут вдруг появился блестящий повод безболезненно от этого выскочки избавиться.

В Белоруссии спецы пробыли всего несколько дней. Вскоре их переправили на Балтику, в Калининградскую область. Там, в Балтийске, солдат сразу переодели в гражданское платье и погрузили в трюм какого-то грузового судна. Почему, зачем, этого спецам никто не растолковал. Никто не сообщил и точный маршрут их рейса. Всё держалось в строжайшем секрете.