Литературная Газета 6320 ( № 16 2011)

Наумов А.В. Графы Медемы. Хвалынская ветвь. – М.: Социально-политическая мысль, 2011. – 280 с.: ил. – 1000 экз.

Судьба каждого человека – Илиада – так когда-то говорил Максим Горький, затевая серию биографий не самых прославленных или даже совсем неизвестных людей. Они не могли претендовать на то, что о них когда-нибудь напишут в «ЖЗЛ», но без «безвестных героев» время, смена поколений, настроений и устроений русской жизни были бы неполны.

Молодой историк Алексей Наумов, родившийся в городе Хвалынске Саратовской области, выбрал для своего художественно-исторического исследования судьбу рода своих земляков.

Особенно подробно он проследил жизнь многочисленной семьи начиная с конца ХIХ века через потрясения ХХ века до нашего времени. Происходивший из курляндских аристократов граф Оттон Медем, его дети, внуки стали свидетелями и участниками великих и трагических событий на переломе эпох. Старший сын графа Александр, талантливый земский деятель, после революции остался в России и не раз подвергался арестам не только за графское происхождение, но и за веру. В начале 2000 г. он был прославлен Русской православной церковью в лике святых новомучеников и исповедников. Его сын Фёдор основал эмигрантскую ветвь Медемов. В начале 1920-х гг. в Мюнхене Фёдор Александрович был одним из учредителей союза русской молодёжи «Молодая Россия»… Только его детям и внукам представилась возможность посетить родину предков.

Эта книга о судьбе России, отражённой в жизни людей, которые её любили, служили ей и умирали за неё.

А.К.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: 04.05.2011 20:30:30 - Артем Константинович Кресин пишет:

О чем здесь можно полемизировать?

Благословен мой вечный город

Полемика

Благословен мой вечный город

Ирина ГУРЖИБЕКОВА

МОНОЛОГ БРОНЗОВОГО СОЛДАТА                                                                                           

Я русский.

Осетин.

Латыш.

Татарин.

Кто на награды падок – я не с теми.

Сто тысяч пуль меня доселе ранят,

И боль терзает бронзовое тело.

Я жив.

Я умер.

Я и сон, и явь.

Та чистота, кого боится нечисть.

Я только искра Вечного огня,

Но без меня ему не снилась вечность.

Я был студент.

Актёр.

Писатель.

Пахарь.

Нырял в окоп – уснуть на пять

минут...

А кто болтает, что не ведал страха, –

Не верьте им: они, конечно, врут.

Я вроде в прошлом, и жалеть мне

нечего.

Вокруг – цветов и песен торжество.

Но коль уж не умнеет человечество,

Хочу вернуться, защитить Отечество,

Сам зная, от кого и от чего.

От «лап мохнатых» и от лживых лиц.

От хамов, что не ведают стыда.

От «патриотов» с манией убийц

И от вождей, ведущих в никуда.

От вируса агрессии в крови.

От правящих неправедных законов.

От подлости. И даже от любви,

Что нынче продают с аукциона.

От прибыльных, но гибельных затей.

От всех на свете змиев-искусителей.

От матери, бросающей детей.

От деток, наплевавших на родителей.

От идеалов, брошенных в грязи.

И от воров, предателей и бражников...

Жаль, здесь мне не помогут ни УЗИ,

Ни даже славный автомат

Калашникова.

А коль придётся битву проиграть,

Вновь смерть почуять сердцем,

кровью, кожей, –

Не надо бронзы. Слёз не нужно тоже.

Что толку умерших оберегать,

Когда живых мы защитить не можем?!

ВЛАДИКАВКАЗ

Ещё в царя и в Бога вера

Сильна... Неверие – грешно.

Ещё подрагивает нервно

От конки утренней окно.

Ещё средь передряг и драм

Не вызрел житель искушённый,

Но город – жил, прильнув к горам,

Как к матери – новорождённый.

Но город жил, преодолев

Мышления и улиц узость.

Укореняясь на земле,

Менял названия – не сущность.

Им не владели – он владел

Сердцами нынешних и прежних

Сограждан. Всех, кто разглядел

В нём тайну под простой одеждой.

Пир или тризна, смех иль горе,

Во сне он или наяву, –

Благословен мой вечный город.

Не зря я так его зову.

Тот город вечен, в ком, взрывая

Стекла и камня торжество,

Ежесекундно прорастает

Земля, вскормившая его.

ГОЛОС ЛЕВИТАНА

Есть голоса... С рожденья в нас они.

Как Родина. Как часть существованья.

То голос матери, её любви,

Её всесилья и всепониманья.

То голос божьей милостью певца,

Которому тесны и зал, и небо,

И застревает в горле вопль

хвалебный, –

Лишь музыки, как чуда, ждут сердца.

...Мы были непростительно малы,

Когда война стояла на пороге,

Когда её девятые валы

Корёжили и судьбы, и дороги.

Мы знали, что война: дома в дыму,

И смерть, и бой, и кровь, и боль, и раны,

И песня про «Священную войну»,

И – непременно – голос Левитана.

Он умирал на выжженных полях

И над вдовой заплаканной склонялся...

Был твёрд и вечен в этих хрупких

днях...

Нет, он не говорил – он простирался.

Словами будто раздвигая мглу,

В смертельный час он был наполнен

жизнью.

Он голосом солдатским был в тылу

И был на фронте – голосом Отчизны.

Не помогали мимика и взгляд,

Чем так сейчас богаты телезвёзды.

Был просто голос. Маршал и солдат...

А может быть, не так-то это

просто?..

Вот бы вошёл он гостем в каждый дом,

Где столько горьких, безотрадных лет

Он прожил непрописанным жильцом,

Порою заменяя даже хлеб.

...Смотрели в нас усталые глаза

Из синей глубины телеэкрана...

Не ставят памятников голосам.