Литературная Газета 6327 ( № 23 2011)

Я не помнила отца, пропавшего без вести на войне, но часто думала: пропал без вести – не значит погиб. Я не могла забыть детскую заветную мечту, что отец непременно вернётся, он лишь задержался по непонятным причинам в чужих краях. И всю жизнь жила в предчувствии встречи. Однажды мне привиделся сон. Хотя прошло много лет, он, как яркая вспышка, по-прежнему хранится в памяти. Стою на обычной опушке леса, день по-особому светел, но удивительно: иным, внутренним зрением вижу, скорее, чувствую, как ласково безмятежное небо, как безмерен и вечен его покой. Всем существом явственно осознаю, как облака, земля, каждая былинка пронизаны благодатью, и ею одной всё дышит, живёт. Неожиданно слышу внутренний голос, словно ему ведом во всей полноте язык любви: «Остановись… здесь сокрыто твоё самое родное». Всё вокруг замерло, как будто боясь помешать мне понять важность происходящего. Трава, листья не шелохнутся, ни звука, ни шороха. А голос, для понимания которого не нужны слова, продолжает: «Эта земля для тебя священна, здесь покоятся останки твоего отца»…

Вмиг исчезли мечты и надежды, горечь и боль обрушились непомерным грузом. Их тяжесть была невыносима. Безутешно рыдая, я упала на землю, прижалась к ней, как к отцовской груди. Смешались мои слёзы с землёй, где злая воля оборвала жизнь отца.

Окончательно пробудилась, сердце продолжает сжиматься от жалости, сострадания к такой короткой человеческой жизни. Трагедия, что произошла с отцом, стала моей собственной болью. О чём были его мысли, как он уходил? Как угасал: от ран или голода? Я предполагала, что отец в свой смертельный час остро, как никогда, осознавал, как бесценна жизнь, стремился её сохранить, до последнего биения сердца надеялся, что будет жить. Он погиб, и лишь берёзы оплакали его шелестом листьев, отпели при тихом мерцании угасающих предутренних звёзд…

Вновь нахлынули воспоминания… Как мне отца не хватало, особенно в детстве, в юности. Порой казалось: душа может задохнуться, погибнуть без его любви, как всё живое без воздуха. Неумолимое время уносило последние надежды, а душа жила по своим неписаным законам, не желала смиряться и ждала отца или какую-нибудь весточку о нём, словно чуда.

Как и у других, у меня войной украдена, урезана часть жизни – безмятежное детство. Отсутствие отцовской ласки, чувство одиночества, незащищённости оставили отпечаток на наших характерах, да и судьбы у многих могли сложиться иначе. Наши отцы могли бы дарить нам тепло своих сердец, но их сегодня, к величайшему прискорбию, нет…

Страшное испытание, которое выпало на их долю, представить невозможно живущим в мирное время. Нам остаётся хранить память о тех, кто явил миру образец верности исполнения долга, получил право на бессмертие, познав сполна всю боль нечеловеческих страданий, и оплакивать тех, кто нам дорог.

Мы бережно храним воспоминания близких, мысленно воскрешаем образы безвременно ушедших. В трудную минуту, глядя на снимки в фотоальбоме, ищем в них утешения и радости.

Вот фотография отца, сделанная перед самой отправкой на фронт. Казалось, он чувствовал, что уходит от родных навсегда. Отцу 20 лет; ранят его глаза, полные грусти, боли, тревоги. Это глаза человека, способного глубоко страдать и нежно любить.

Вот последняя фотография военных лет: как же он молод, всего 21 год. Высокий лоб, открытый, смелый взгляд. Он был командиром мотороты разведчиков. Остались его письма в стихах. Он любил жизнь, но погиб, чтобы жили другие.

Я верю: человечество медленно, но меняется к лучшему – через трагический опыт войн, заблуждений и горечь испытаний. Наступят времена, когда люди не ввергнут себя более в пучину горя и слёз. И тогда наконец воцарится на Земле долгожданный мир.

Фаина НЫРОБЦЕВА, г. ЧАЙКОВСКИЙ, Пермский край

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

«…никаких не хватит слёз»

Библиосфера

«…никаких не хватит слёз»

ПАМЯТЬ

Игорь ПАНИН

Сегодня, когда вышел этот номер «ЛГ», исполнилось девять дней со дня смерти замечательного поэта Александра Александровича Роскова. Он попал под колёса мотоцикла на одной из центральных улиц Архангельска. Врачи диагностировали у него повреждение головного мозга и обильную кровопотерю. Несколько суток комы, и – смерть. Можно было бы пуститься в бесконечные разговоры о том, что трагическая гибель поэтов в России давно уже стала обыденным явлением, возмущаться тем фактом, что за рулём мотоцикла сидел человек без прав на вождение, или же досадовать на то, что Росков легкомысленно переходил улицу в неположенном месте, хотя и в пределах видимости пешеходного перехода. Теперь бесполезно искать виноватых и прикидывать – что было бы, если бы… Всё уже случилось.