Литературная Газета 6330 ( № 26 2011)

И камыши – с заветных огородов.

Зимой побольше чистого снежка,

А не кефирной жижи с небосвода.

Чего ещё? Чтоб не один карась

Блуждал в ухе, где место осетрине,

Чтоб Астрахань взяла и поднялась

Из ямы Прикаспийской на равнину!

Гневим судьбу свою через года,

Привычно грезим о заветном чуде.

А сбудется оно – и что тогда?

Да просто нашей родины не будет…

***

Не бывает худа без добра.

Ах, как эта истина стара!

Так стара, что на покой пора.

Да, бывает худо без добра!

Я не про политику и власть –

Чтоб им расточиться и пропасть!

Паука сожрёт другой паук –

То-то будет радости вокруг!

Что клеймить позором подлецов,

На костях настроивших дворцов?

Степень пользы их – и в этом суть –

Суд определит когда-нибудь.

Я не о любимом из друзей,

Чахнущем над златом, как Кащей.

Мог бы – дружбу положил на счёт.

Но зато убогим подаёт!

Страшно без предела, без конца,

Коль любовь оставила сердца.

Только у остывшего костра

Понимаешь: худо без добра…

* * *

День пропах вишнёвым садом,

Шпал распаренных смольём,

Дёгтем, сеном, самосадом,

Пылью, тронутой дождём.

Пахнет мятой и ромашкой,

Полынком и чабрецом

И армейскою фуражкой,

Мне подаренной отцом

На дорожку. Пахнет срубом

И колодезной бадьёй,

Кукурузным пышным чубом

И дорожной колеёй.

Пахнет разомлевшей речкой

И расшитым рушником,

Необъятной летней печкой,

Свежим хлебом и борщом.

Мазанки белёной глиной

И соломой на полу.

Самой пышною периной

И лампадкою в углу.

Пахнет бабушкой и дедом.

Нет роднее этих двух

Астраханским непоседам…

Отпуск. Детство. Русский дух.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии:

Ледяная дневная звезда

Литература

Ледяная дневная звезда

Владимир ШЕМШУЧЕНКО

* * *                                                                                                                                             

Хотел обнять полмира,

Да руки коротки.

Я метил в командиры,

А вышел в штрафники.

Я не плету сонеты

И не хожу в строю.

Заплечных дел поэты

Меня не признают.

А я всё хмурю брови

И лезу напролом –

Поэзия без крови

Зовётся ремеслом.

* * *

Мысль превращается в слова,

Когда ослепнешь от испуга,

И кругом, кругом голова,

Когда нет преданного друга,

Когда не подают руки,

Когда никто не интересен,

Когда не крикнуть: Помоги!

Когда тошнит от новых песен,

Когда оборваны шесть струн

И мошкарой роятся слухи,

Когда давно уже не юн

И смотрят искоса старухи.

Мысль превращается в слова,

Когда, безумием объятый,

Ты слышишь, как растёт трава

Из глаз единственного брата,

Когда ночей твоих кошмар

Впивается в неровность строчек,

Когда о край тюремных нар

Ты отобьёшь остатки почек,

Когда кружит водоворот,

Когда не объяснить событий,

Когда копаешь, словно крот,

Нору в осточертевшем быте.

Мысль превращается в слова,

Когда лишь пыль в пустой котомке,

Когда года летят в отвал,

Когда одни головоломки,

Когда на камни – без соломки,

Когда в семье сплошной развал,

Когда идёшь по самой кромке –

Мысль превращается в слова.

ПЕТЕРБУРГ

На озябшем перроне и пусто сегодня,

и гулко.

Милицейский наряд прошагал

безучастный, как снег.

Точно так же глядел на меня,

выходя на прогулку,

Насосавшийся крови, двадцатый

сдыхающий век.

Ах ты, память моя!

Я прощаю, а ты не прощаешь!

Отпусти же меня, помоги мне обиду

забыть.

Ничего не даёшь ты взамен,

даже не обещаешь,

Кроме ветхозаветного – быть!

Славный выпал денёк, с ветерком,

до костей пробирает,

Гололёдец такой, ну совсем, как у Данте

в аду…

Я всем мозгом спинным понимаю –

меня забывает

Полусонный вагон, убывающий

в Караганду.

Он забудет меня, одиноко ржавея

на свалке,

Как забыли меня все, кому я тепло

раздарил…

Здесь, в несломленном городе, люди

блокадной закалки

Отогрели меня, когда жить уже

не было сил.

Смейтесь, братья мои!

Нам ли нынче стонать и сутулиться!

Смейтесь, сёстры мои!

Вы затмили достойнейших жён!

Посмотрите в окно… Кто метёт

и скребёт наши улицы? –

Это дети оравших в безумии:

«Русские, вон!»

* * *

Меня спросили: «Кем ты был?»

Я не ответил – я забыл.

Меня спросили: «Кем ты стал?»

Я не ответил – я устал.

Меня спросили: «Чем ты жил,

Какому богу ты служил,

Какого сына воспитал,

О чём несбыточном мечтал?»

Жена в глаза взглянула мне:

«Как страшно ты стонал во сне…»

ДЕНЬ КОРЮШКИ

Ветер вытряхнул город из шубы

песцовой –

Пофорсил, и довольно… Пора

возвращать…

Светофор, обоняя лосьон «Огурцовый»,

Всё не может никак красный свет

проморгать.

Не рычит автохлам на случайных

прохожих,

Нахлебавшись по самые крыши воды.

Только шалые девки – ни кожи,

ни рожи –

Перепуганных кляч волокут из беды.

Чуть поодаль буксирчик буравит

стремнину

И трубою дымит, и надсадно ревёт –

Расползлись по всем швам на речушках

плотины,

И вот-вот Эрмитаж по волнам

поплывёт.

Ах, какая весна! Бог сегодня в ударе!

Своеволье воды и нашествие льда!

И на небо глядят возомнившие твари,

Моментально забыв, что они – господа.

* * *

Бессмысленно былое ворошить –

Пока я к лучшей участи стремился,

Двадцатый век оттяпал полдуши

И треть страны, в которой я родился.

И я тому, признаюсь, очень рад –

Похерив все небесные глаголы,

Меня со смехом власти гонят в ад,

Но близятся костры Савонаролы.

Приветствую тебя, Средневековье!

Мне обжигает лоб  печать твоя.

Я жгу стихи, мешаю пепел с кровью

И смазываю петли бытия.

О, как они скрипят!

Послушай, ты,

Бегущий мимо к призрачному раю, –

Я для тебя в лохмотьях красоты

На дудочке поэзии играю.