Литературная Газета 6331 ( № 27 2011)

Шойбле запретил сотрудникам Минфина общаться с аппаратом бундесканцлера, а на людях они с Меркель даже здороваться перестали. За год, конечно, оба взяли себя в руки, но борьба от этого не ослабла. Для каждого из них вопрос не только в том, много или мало отъест Греция от благосостояния немцев, а в том, кто из них двоих станет лидером идеологии и политики Объединённой Европы. Ведь рефлексии на тему, слишком много или слишком мало Европы в каждой из стран Евросоюза, разъедают ум всех политиков: хорошо ли, что на их бюджеты помимо собственных парламентов будет смотреть ещё и Брюссель? Стоит ли принимать в ЕС вслед за Румынией, например, Хорватию? Что дать Турции, которую точно принимать не стоит, в качестве утешительного приза… Но рефлексии эти по-европейски приличные. Вот только Меркель и Шойбле разбушевались. Он считает, что евро – это проверка прочности всей европейской интеграции, а она твердит об ответственности перед избравшим её народом за то, чтобы налоги в Германии, уже составляющие 49%, не зашкалили за суицидный уровень 50% ради оплаты греческих причуд.

Мне симпатичнее Меркель. Не потому, что она женщина, и даже не потому, что, родившись в Восточной Германии она, как и я, знает, что такое попрание законов рынка и абсурд сверхрегулирования. Мне кажется, она тоже не вполне понимает, сколько можно лить в бездонную бочку еврозоны, где нет кранов монетарной и налоговой политики. Причём их нет не по недомыслию, а именно из-за рефлексий о том, как совместить собственные суверенитеты с великой идеей «европейского дома». Идею, конечно, Меркель любит, но суверенитет ей как канцлеру дороже… Поэтому в Брюсселе канцлера любят меньше, чем Шойбле, хоть тот и орёт на своих сотрудников и унижает собственного пресс-секретаря на глазах всего мира…

Неравенство большое и маленькое

Для чего вообще великая идея? Для того, чтобы сказку libert'e, 'egalit'e, fraternit'e сделать былью. Чтобы снять неразумные препоны истинной свободе: свободе труда в той стране, где ты конкурентоспособен, свободе движения капиталов, свободе конкуренции не очень большой Европы с америками, россиями, китаями. Для равенства европейцев с гражданами этих огромных суверенных субъектов.

Всё относительно. В России, конечно, вопиющее неравенство. В ресторане «Причал» на Рублёвке ужин на двоих стоит 50тысяч рублей, а средняя зарплата у нас – 20тысяч таких же рублей. В Европе неравенство совсем маленькое.

Точно ли оно маленькое или так видится лишь, например, из Ржева, который так далеко, скажем, от Лондона? В Лондоне на одной стороне Оксфорд-стрит в магазине H&M можно купить приличную сумку за 10фунтов, многие девушки в метро с такими ездят. Через дорогу в Selfridges можно найти сумку Balenciaga за 2500фунтов, а кто дойдёт до Найтсбриджа и запишется в очередь в магазине Hermes, тот через год получит сумку Биркин из кожи страуса тысяч за пятнадцать, а если с брюликами – то и за сто. В Москве цена поездки на метро равна 3% среднедневного заработка, а в Лондоне – 8%. Реальный доход британца, как сказано, меньше, чем счета его семьи за коммуналку, тогда как россиянин платит за коммуналку аж 11%, что недопустимо, потому что европеец платит всего 5,5%. Вот и сравните яблоки с апельсинами.

Великобритания, блудный отпрыск Евросоюза, играет то в интеграцию, то в собственные фунтики, но с постоянным азартом участвует в европейских политических скачках. Её дочь – баронесса Эштон – стала первым министром иностранных дел нового правового субъекта – ЕС – и как госслужащий получает в год 230тысяч фунтов (правда, в евро). Как все министры, она ходит на заседания, но редко. Она рекордсмен по отсутствию в присутствии, как пишет Daily Mail. Эта же газета сообщает, что в 2010году леди Эштон получила налоговые скидки в 40тысяч фунтов, т.е. с неё «скинули» почти две годовые зарплаты среднего британца. Средний британец платит 45% налогов, а их министр в Брюсселе – 8%. Не тайком, не при помощи офшоров и прочих вопиющих уловок, а открыто и абсолютно законно.

Часто леди Эштон спрашивают, почему она пропускает так много мероприятий, на которых министр иностранных дел просто обязан появляться. Баронесса отвечает: таких мероприятий – не счесть, поэтому ей необходим частный самолёт за счёт налоговых резидентов общего дома. Конечно, из Ржева такое неравенство не разглядеть, а вот из пригорода Лондона, откуда едет на Парк-лэйн на метро в четыре утра тот самый водитель автобуса, оно режет глаз.

Нет, я не за то, чтобы все были равны, такого не бывает. Мы все не равны, нас Господь и родители наделили по-разному, кто-то пассионарен, а кто-то – туп и равнодушен. Я не популист. Мне просто двойные стандарты несимпатичны.

Великая культура великой Европы