Литературная Газета 6333 ( № 29 2011)

О НЕИЗВЕСТНОЙ ЗЕМЛЕ, ДАРМОВОМ МИЛЛИОНЕ ИЦЕНЕ ПОКРАСКИ ЗАБОРА

– А в чём вы видите катастрофизм положения?

– Его приметы видны во всём. А главное – в том, что у документального кино нет сколько-нибудь устоявшихся коммуникаций со зрителем, оно практически исчезло из культурного обихода – его нет в прокате, на телевидении, на DVD, в Интернете… Документальное кино сегодня – это терра инкогнита, неизвестная земля.

– Но на телевидении полно проектов, которые гордо именуются документальными фильмами, их смотрят миллионы зрителей…

– В своём большинстве эта продукция никакого отношения к кино не имеет. Телевидение украло у документального кинематографа имя, бренд и присвоило его своим многочисленным телепередачам, которые зачастую делаются по одному трафарету. И зритель, смотря эти бесконечные телепередачи, даже не догадывается, что в стране живут и работают Виктор Косаковский, Сергей Дворцевой, Александр Расторгуев, Марина Разбежкина и другие мастера документального кино, которые, правда, либо один за другим эмигрируют в игровое кино, либо в расцвете лет и таланта уходят из жизни, как Саша Малинин, либо, как Сергей Лозница, Марина Голдовская, уезжают из России и приносят славу другим странам и кинематографиям…

– А каковы, кстати, позиции нашего документального кино на международном уровне?

– Всё то же ощущение глобальной катастрофы. Когда ещё лет 10–20назад мы приезжали на главные международные кинофестивали документального кино, то появлялись мы там в атмосфере такого всеобщего ажиотажа, который сопутствует приезду сборной Бразилии на чемпионат мира по футболу. Мы же знаем: если бразильцы даже проигрывают, то они всё равно остаются бразильцами. Так и мы. Приезжали, имея две-три картины в конкурсе (две – это если год был неудачный), плюс обязательно фильмы в панорамах, ретроспективах… Словом, русские приехали! А уезжали мы всегда с призами. Обмывание трофеев было неизменной традицией. А нынче мы уже много лет на большие фестивали документального кино вообще не попадаем. В лучшем случае появляются одна-две картины в год, которые имеют международный резонанс.

– А как смотрит на эту критическую ситуацию Министерство культуры? И можно ли сегодня говорить об осмысленной политике государства в области документального кино?

– Никакой внятной и даже невнятной политики государства по отношению к документальному кинематографу сегодня нет. При этом Министерство культуры ежегодно оказывает финансовую поддержку около 350 неигровым лентам, но иначе как профанацией эту поддержку назвать трудно. До недавнего времени неигровое кино финансировалось Минкультом на основании коммерческих тендеров. То есть чем меньше ты заявлял сумму, тем больше было у тебя шансов получить грант. Никакие прежние заслуги, успех фильмов на фестивалях, общественный резонанс в расчёт не принимались. Это можно было сравнить с тендером на покраску забора. Вы берётесь покрасить за 10рублей, какой-нибудь Пупкин – за девять. Значит, красить будет Пупкин.

Сейчас ситуация иная, но она немногим лучше. 350 группам нарезаются равные, но бесконечно малые доли от большого бюджетного пирога. Но на эти деньги не то что такие хиты, как «Птицы» или «Океан», не снять. Невозможно конкурировать даже с более камерными зарубежными документальными фильмами типа «Свалки»…

Открою небольшую тайну: тех средств, которые наше государство выделяет на документальный проект, хватает разве что на качественное сведение звука в нормально сделанном фильме. К чему это приводит? Либо к появлению экспериментальных, герметичных работ, изредка, впрочем, любопытных, либо к циничному распилу денег. Потому что государство, выделяя на фильм миллион рублей (а это, между прочим, годовая зарплата учителей какой-нибудь сельской школы), впоследствии даже не интересуется результатом. Это остаётся на совести людей, получивших деньги. Это какую же совесть надо иметь, чтобы, взяв дармовой, невозвратный миллион, зачем-то ещё делать кино, которое никто никогда смотреть не будет, о котором никто никогда не вспомнит?

По работе на фестивале «Артдокфест» и премии «Лавр» я доподлинно знаю: в стране сегодня наберётся от силы сто человек, которых можно смело назвать режиссёрами документального кино. А остальные 250человек, получающие государственные деньги, – что это за тайные агенты документального поприща? Где их фильмы, где они сами? Ау! Сейчас мы в КиноСоюзе решили серьёзно заняться проблемами документального кино, надеюсь, ситуация будет меняться к лучшему.

О ПЛОСКОЙ КАРТИНЕ МИРА ИСЛОЖНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

– Допустим, вы исправите ситуацию с финансированием документального кино, наведёте порядок. Но остался ли в стране зритель, готовый смотреть документальные фильмы? Если даже на сколько-нибудь содержательный игровой фильм, который требует хотя бы крошечных мозговых усилий, этот самый зритель сегодня катастрофически идти не хочет?