Литературная Газета 6334 ( № 30 2011)

И о телепогоде. Из того необъятного количества каналов, находящихся в открытом доступе (в некоторых районах Москвы их под тридцать), можно было бы собрать пять корневых: насыщенных, высококачественных, разнообразных, просветительских. Зачем нужны каналы-дублёры одного формата с однотипными шоу? Зачем распылять рекламные деньги по многим каналам, когда их можно сосредоточить на немногих лучших? Зачем вообще безоглядно подчинять российское ТВ рейтингу? Тем более что ему в отличие от других стран у нас нет никакого общественного противовеса. Почему бы наконец не отправить всё развлекалово куда-нибудь в кабель? Чтобы желающие за отдельные деньги могли наслаждаться «Домом-2», «Универом», «Очными ставками», шутками Булкиных и прочей гадостью, которая сейчас в открытом доступе, в том числе и в детское время.

Сколько всего (образование, здравоохранение…) у нас беспощадно реформируется по западным лекалам, но когда дело доходит до реформы ТВ, чтобы хотя бы остановить растление малолетних, то говорят: народ не дозрел. С нашим ящиком никогда не дозреет – сгниёт. Корень зла – бабло, «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй».

Александр КОНДРАШОВ

Статья опубликована :

№32-33 (6334) (2011-08-10) 5

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Дали свободу…

ТелевЕдение

Дали свободу…

ТЕЛЕКНИГА

В конце августа издательством «ПРОЗАиК» планируется публикация воспоминаний и размышлений Анатолия ЛЫСЕНКО «ТВ живьём и в записи». Мэтр отечественного телевидения, завкафедрой Высшей школы экономики, президент Международной академии телевидения и радио, член Правления Российской академии телевидения, лауреат Государственной премии СССР и премии ТЭФИ рассказывает о том, как делались легендарные телепрограммы: КВН, «А ну-ка, девушки!», «От всей души», «Что? Где? Когда?», «Наша биография», «Взгляд»… Как создавалась ВГТРК, первым генеральным директором которой он был, как обрёл новую жизнь канал ТВЦ. Но главное в этой книге – искренний, увлекательный рассказ о выдающихся людях России, на встречи с которыми так щедра судьба к автору.

Мы представляем вашему вниманию отрывки из этой книги.

Мой отец считал ошибкой, что я иду работать на телевидение, потому что это не работа. «Ведь после вас ничего не остаётся», – говорил он. Записи изображения тогда ещё не существовало. И в сущности он был прав. Мы должны сделать всё, чтобы от нас что-то осталось. В стране обязательно должна быть создана государственная система записи воспоминаний – фонд исторической памяти. Уходят люди-легенды: академики, маршалы, космонавты, писатели. За каждым из них стоит эпоха, а мы ничего не предпринимаем, чтобы хоть как-то её запечатлеть. В советское время много передач стиралось, потому что не было лишней плёнки. А то, что хранили у себя редакции, в смутное время исчезло.

Например, немцы записали всех своих фельдмаршалов. У нас для самых прославленных военачальников плёнки не нашлось. Мы не интересуемся нашими героями, да и вообще историей страны. И каждое новое поколение пишет свою историю, будучи твёрдо уверенным в том, что она начинается именно с него. А дети в школе с лёгкостью рассуждают о том, как ошибался Лев Толстой. И судят о нём с сегодняшней точки зрения, хотя он жил совсем в другую эпоху. Легко решать задачу, заранее зная ответ. А за ответы мы часто принимаем их видимость – мифы.

Когда-то Пушкин сказал: «Уважение к прошлому – вот черта, отделяющая образованность от дикости». Где оно, это уважение?

После выхода цикла «Наша биография» я написал письмо Сергею Георгиевичу Лапину. Мы записывали на плёнку уникальных людей, но через два-три дня плёнку размагничивали. Я предложил создать команду из трёх-четырёх человек, которая будет записывать на «магнитку» воспоминания крупных государственных деятелей, учёных, актёров… Бесхитростно, без особых изысков. Ставим камеру – и записываем. Если это нельзя давать в эфир сейчас, – в спецхран. Пока не станет можно. Лапин мне позвонил: «Анатолий Григорьевич, скажите, а что, есть решение инстанции (так тогда называли ЦК КПСС) по этому вопросу?» – «Нет», – говорю. – «Ну, дорогой мой, если нет решения инстанции – а там же люди лучше нас разбираются, – значит, это пока не нужно».