Литературная Газета 6341 ( № 40 2011)

Разные судьбы, разные отделения – хирургия, гинекология, роддом, кардиология, инфекционное… Петербургский филолог и критик Игорь Сухих, рассматривая другую повесть Юлии Вертелы – «Магазин, или Записки продавца», – определил её жанр как физиологический очерк. В равной степени это применимо и к «Лимфатическим узлам». Хочется только немного скорректировать. Повести Вертелы – не голый срез действительности в определённой области, где на нескольких десятках страниц уместились месяц («Интенсивная терапия»), год («Магазин») или двадцать–тридцать лет прожитой жизни (Лимфатические узлы»). Есть в них и умный взгляд, и лирика, и ирония, и афористичность.

Всё это присутствует и в романе «Чёрный шар», который впервые в данном издании приходит к массовому читателю. Созданный по свежим следам роман анализирует переломный период современной российской истории – начало 90-х. Сочно, красочно, иронично представлен перестроечный Петербург. На страницах «Чёрного шара» отражается жизнь обитателей одной коммунальной квартиры, но коммуналка – не самоцель, а скорее, средство дать максимальный срез действительности и поставить ей правильный диагноз. Эта широта взгляда, широта охвата – ещё один фирменный приём Вертелы, используемый ею во всех крупных произведениях. Другой приём – фрагментарность, клиповость, точнее, кинематографичность эпизодов. Юлия выписывает своих персонажей, как живописец фигуры на полотне, каждая из них помимо участия в композиции имеет отдельное художественное значение.

Но самое главное и пронзительное в «Чёрном шаре» – это судьба больного ребёнка и сопутствующий ей нравственный выбор окружающих. В первую очередь молодой матери Кати Тумановой, которая учится любить свою дочь Машеньку, не надеясь на её выздоровление. Муж Кати – подающий надежды учёный-генетик – отстранился и занят карьерой, чтобы как можно скорее эмигрировать из России; домовитая свекровь Ирина всеми силами опекает любимого Илюшеньку, в то время как свёкор Адольф, забросив науку, вдохновенно воюет на демократических фронтах. Невольным сочувствующим и соучастником событий оказывается сосед Нил, но он тихо пьёт и слишком мечтателен и расслаблен, чтобы кардинально вмешаться в происходящее. «Ты один» – горькая правда наступившего времени, заставляющая вспомнить тезис Ницше о смерти бога.

И всё-таки, несмотря на формально трагическую развязку, после прочтения романа вспоминается диалог Кати и писателя Гулого, одного из главных сквозных персонажей, едва ли не того, с кем персонифицирует себя сам автор:

«– Я хочу почитать. – Катя потянула со стола черновик, пробежала глазами по исписанным листочкам: – О чём?

– Ни о чём – ничтожные люди, ничтожные события.

– Зачем?

– Мысли мучают, как повышенное артериальное давление. Приходится пускать кровь.

– Я вам завидую, вы нашли рецепт.

– Не самый радикальный, но помогает.

– Вам не хотелось умереть? – в полумраке было легко задавать такие вопросы.

Гулый совершенно не удивился:

– Умереть – нет, хотелось не быть. Потом, я прикинул, что это можно сделать всегда, так почему же именно сегодня?

– А если сегодня самый невыносимый день?

– Чтобы узнать, какой самый невыносимый, надо прожить все».

Кстати, журнальный вариант «Чёрного шара» был опубликован чуть раньше – в майском номере журнала «Урал», на него уже появились в печати серьёзные рецензии.

В предисловии к книге «Интенсивная терапия» известный современный критик Лев Пирогов написал: «Мне всегда были противны разговоры о «женской литературе». Однажды я даже (подумать только) отказался от участия в телепередаче на эту тему. Книга Юлии Вертелы – это не женская литература. Это жизнь глазами женщины, которая не пытается подражать мужчинам, сыпля прибаутками и расследуя загадочные убийства, и не дурачит их, изображая щебечущую о нарядах дурочку, а честно, не дожидаясь ничьей помощи, тащит на себе груз бытия».

С этим можно полностью согласиться. Тем более зная, что в данном случае все основные сюжеты в той или иной степени пережиты самим автором.

Нельзя не упомянуть ещё об одном событии: в апреле Юлия Вертела получила премию журнала «Нева» за лучшее произведение 2010 года – повесть «Магазин, или Записки продавца» («Нева», № 7, 2010). Премия присуждена в номинации «Дебют» с пушкинским девизом «В надежде славы и добра».

Вот за это добро, которое она умеет видеть за любой, самой тяжёлой жизненной ситуацией, и хочется сказать спасибо писательнице. За то, что она способна его различать и мастерски доносить до читателя. Добро, которое становится настоящей, в подлинном смысле слова «интенсивной терапией».

Статья опубликована :

№40 (6341) (2011-10-12)

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Имя собственное с маленькой буквы

Читающая Москва

Имя собственное с маленькой буквы

МЕТАТЕКСТ

В России куда ни плюнь – в гения попадёшь. И всегда этим самородкам чего-то недостаёт: одному – денег, другому – ума, третьему – времени. А иначе они бы о-го-го – в смысле развернулись и всех потрясли.