Литературная Газета 6354 ( № 2 2012)

С годами социальный темперамент Риммы Казаковой не угасал. Она так же пламенно, как и при Советской власти, возмущалась бездушием чиновников, болела душой за писателей, которых новая жизнь отбросила на обочину. Когда один полубезумный издатель пригласил её дать стихи в его журнал, Римма ему отказала: за литературный труд надо платить, а редактор любил халяву - он не платил авторам. В итоге основанный им журнал приказал долго жить. Римму любили читатели, она много выступала, отвечала на вопросы в телепрограммах, приняла участие в создании Гимна России на музыку Глинки, писала тексты для песен - они звучали на эстраде, издавала книгу за книгой, короче, была востребована в новой российской реальности.

В конце 80-х - начале 90-х годов, когда порушились старые связи и отношения, мы несколько лет не общались. А впервые после перерыва встретились в "Московском рабочем", издательстве, которое вскоре будет захвачено рейдерами, как многое из прошлой жизни. Помнится мне, это была презентация, может быть, даже первого номера альманаха московских писателей "Кольцо "А", потому что нас встречала Татьяна Кузовлева - главный редактор издания, которое продержалось лет пятнадцать. На этой встрече я в последний раз увиделся с Юрием Нагибиным. Вскоре он, грузный, больной, обиженный всем на свете, ушёл из жизни. Сердце не вынесло нового миропорядка.

Тогда мы разговорились с Риммой, как будто последний раз виделись вчера. Она, как и раньше, осталась очень контактным, лёгким, быстрым в общении человеком. Рассказала, что приходит в себя после инфаркта - была в тёмных очках. Очки, наверное, скрывали синие круги под глазами - свидетельство сердечной недостаточности. Стало понятно, почему её лицо, обычно очень живое, было словно задёрнуто серой тенью[?]

Но сердечная недостаточность - это одно, а сердечность человеческая, душевная - совсем другое, и её у Риммы хватало на всех. Не зря она была выбрана первым секретарём нынче полумифического Союза писателей Москвы, где, кстати, я и сам состою, и стала заниматься делами друзей, коллег, незнакомых ей литераторов и заодно своими.