Литературная Газета 6366 ( № 14 2012)

Любое живое существо боится. У него есть предметный страх, а у человека плюс ко всему есть ещё какой-то изначальный беспредметный страх. Почему? Потому что человек - это его эмоции, его замыслы, то, о чём он думает. А эмоции - это воздействие на себя образами, которые рождаются самим этим воздействием. Поэтому эмоции принципиально амбивалентны. В них изначально растворён субъект и объект. С одной стороны, они ведут, например, к счастью, а с другой - в них содержится возможность страшной расплаты за эту их первую часть. Эмоции несут в себе своё отрицание. А это значит, что удовольствие обязательно закончится какими-то непереносимыми страданиями. Поскольку никто не может отказаться от удовольствия, постольку никто не может избежать страданий. Счастье становится для людей вестником грядущего несчастья.

Полностью счастливыми могут быть только люди, для которых нет беспредметного страха. Но это уже особая порода людей, которые являются носителями так называемого клипового сознания.

АСОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Изначальный страх мучает тяжело, потому что он не оставляет человека ни на одну секунду, не даёт ему даже намёка на передышку, и всем людям нужно как-то выходить из этой ситуации. Что мы обычно делаем? Мы начинаем вести себя асоциально, плохо. Нет причин для того, чтобы кто-то из нас бросал вызов социуму. Но мы его бросаем. Мы безобразничаем, и нас, конечно, наказывают. Но это наказание всё-таки лучше того, что мы сами уготовили для себя. Потому что это наказание за дело. Предметное наказание замещает беспредметный страх. Но оно для нас менее страшное, ибо нет ничего страшнее самонаказания, на которое обречён человек. Образ самонаказания - это горгона Медуза с ядовитыми змеями вместо волос, которые непрерывно жалят её.

Заветная мечта человека состоит в избавлении от самонаказания, в замене его правом. Нарушить норму легко, а нарушая её, мы можем пристроить своё чувство страха. Свой интеллект люди используют для того, чтобы замаскировать свои спонтанные желания и грёзы и даже оправдать их задним числом. Например, если убивают, чтобы ограбить, то в этом поступке, по словам Ницше, наверняка хотят скрыть жажду убийства.

Если всё социальное делается с какой-либо целью, то асоциальное - без цели. Но поскольку бесцельность социально неприемлема, постольку к бесцельному эмоциональному действию прибавляется цель.