Литературная Газета 6367 ( № 15 2012)

Возможно, только затем, чтобы не потерять той субстанции, что зовётся соприродностью текущему времени. Чтобы ощущение современности не покинуло нас. И, кроме этой зримой оболочки, в стихах Плахова нет ничего, что, по моему мнению, определяет львиную долю "постмодернистской" поэзии в нашу эпоху. Нет тут кривой ухмылочки, кукиша в кармане, ошеломляющей пустоты, того самого, влажного и мягкого "пути слизня", когда не важно, не только как ты сказал и что, а не важно, говорил ли ты вообще. Когда за исчезающее малым исключением нечего бояться, когда нет откровений, нет боли и нет очищения через неё.

Оттого сходство тут чисто внешнее.

Так хрусталь, стекло и алмаз - сближаемы по оптическим свойствам, и только. Более ничто эти материалы не роднит.

Потому счесть поэта Плахова пост[?]модернистом равносильно представлению жуткого зрелища - душа рожает душу (а перед этим ещё и совокупление двух душ).

Плахов поэт-одиночка. А всё, что не от одиночества, - не поэзия, а лишь её имитация.

Однако раз речь уже заходила о кристаллических материалах, позволю себе отметить: никакая другая современная лира не напоминает мне так сильно генератор этих в высшей степени упорядоченных структур! Просто снедает желание разложить тексты по классам Лауэ (11 из 32 кристаллографических классов, которые обладают центром симметрии. Остальные кристаллографические классы (их 21) не содержат центросимметричных групп. - Ред.).

Твёрдые кристаллы мертвы априорно, ведь всякой живой форме претит упорядоченное бытие - вирусы кристаллизуются, и только, но вирусы - не живые существа.

Ты берёшь стихотворение Плахова, ты читаешь его, а в нём - нестерпимое для любой жизни совершенство, когда слова уложены, как узлы решётки, между которыми не просунуть и электрона. Это сродни укладке вещества при абсолютном нуле. Это состояние, когда нет чувств, а есть лишь очерченные желания, смертные грехи, библейские аллюзии, фрагменты канувших в Лету монографий, обрывки киноафиш, полустёртые лозунги, газетные заголовки и обрывки мелодий. Такой вот окончательный мир, исполненный цивилизационного хлама, мир, оставшийся после прекращения времени. Мир, в котором ты всегда одинок, вернее, не ты, а Голос, оставшийся после тебя.

И как тут не понять, что самый выраженный порядок практически неотличим от хаоса?