Литературная Газета 6379 ( № 27 2012)

Объясняя выбор жанра своей книги, Игорь Гамаюнов пишет: "Каждый ведь живёт первый (и - единственный) раз, всё ему внове, ото всего увиденного голова идёт кругом, как тут удержаться, чтобы не рассказать о пережитом[?] И - не изумиться тому, какими разными тропками, сквозь туман собственных заблуждений и чужих, навязанных нам иллюзий приходим мы к общим истинам, одна из которых - жизнь есть постижение любви".

Изумление жизнью и человеком, вера в конечное торжество гармонии и справедливости, зародившиеся в детстве и пронесённые через десятилетия, - нерв и пафос книги. А ведь действительность открывалась И. Гамаюнову, как и большинству его ровесников, "детей войны", отнюдь не только светлыми сторонами. Оба его "деда, сгинувших в 30-х годах, были священнослужителями"; тогда же жертвами голода и "чисток" стало немало родственников[?] Да и занятие журналистикой, особенно работа в "Литературной газете", где автор писал судебные очерки, гремевшие на всю страну, вряд ли способствовало сохранению иллюзий относительно человеческой природы и процессов, происходящих в обществе.

[?]Наблюдая за сменой политического курса и перестановками в высшем руководстве страны, герой рассказа "Поддельное письмо" журналист Андрей Дубровин решил воспринимать события, не зависящие от его личной воли, как погодную аномалию[?] "Да, я убеждённый фаталист, потому что ничего изменить не могу, - признаётся он. - Кроме, конечно, своей личной жизни. В ней я свободен ровно настолько, насколько закабалён в остальном". Природу дубровинской "лёгкости бытия", постоянную смену жён и подруг пытается понять его коллега и приятель Потапов - альтер эго автора. Он видит, как, отстаивая личную свободу, Андрей не останавливается перед ложью и жестокостью. Например, однажды отправляет себе письмо "будто бы от одной из бывших жён", которая пишет об опасной болезни их сына и просит срочно приехать. Дубровин показывает письмо той, с кем решил расстаться[?] А спустя два десятка лет его настигнет расплата - осознание своего жизненного краха.

О неизбежной расплате за ложь и предательство и другой рассказ - "Твой сын и - брат[?]" Там мальчик "однажды догадался: старшая его сестра на самом деле не сестра ему, а мать, родившая его в пятнадцать лет. А мнимая мать ему бабушка, решившая таким образом скрыть грех дочери[?] Ребёнок рос во лжи и вражде, копил обиды, изводил свою настоящую мать[?] Она же[?] отвечала сыну вспышками ненависти[?]".