Литературная Газета 6384 ( № 37 2012)

Так, из первых 25 стихотворений книги 81,4% написаны классическими силлабо-тоническими размерами, остальные - дольником и логаэдами, причём первое место среди классических размеров занимает пятистопный ямб - 54,5%, по 13,75% приходится на анапест и амфибрахий, 9% составляет четырёхстопный ямб, а по 4,5% занимают хорей и дактиль.

Словом, Элла Крылова в полной мере принадлежит русской поэтической традиции (своими учителями она считает Блока, Михаила Кузмина и Мандельштама), создавая при этом произведения, неизменно вызывающие пристальный читательский интерес.

Опровержение домыслов

Последнее обстоятельство не может не радовать, потому что в пух и прах разбивает новомодные (якобы) теории, согласно которым ритмизация и рифмовка служат не более чем мнемоническими приёмами, отягощёнными избыточностью. Дескать, с развитием компьютерных поисковых систем необходимость во всякой избыточности отпадёт (но почему эта необходимость не отпала с изобретением письменности, тем более книгопечатания?).

В этих измышлениях на самом деле ничего нового нет. Николай Глазков давным-давно сказал в шутку: Зачем нужны стихи? Кому какая польза / От ритма, рифм и прочих пустяков? / А вы попробуйте запомнить столько прозы, / Сколько на память знаете стихов! И вот теперь эту шутливую мысль доморощенные гуру пытаются облекать в торжественные одеяния наукообразия. Поэзия, однако, неподвластна их схемам.

Взгляд и голос

Поэт не отворачивает взгляда ни от чего. Вот Элла Крылова пишет: Губищи труб дымят угрозою, / в пруду бычки, мешки, ошмётки, / и на газоне рядом с розою / блестит бутылка из-под водки. Однако ощущения безысходности её строки не оставляют. Почему?

Наверное, многое здесь кроется не только в психологии, но в фонетике (хотя нельзя отрицать, что две эти стороны взаимосвязаны). Александр Пешковский в своё время выдвинул теорию благозвучия, основанную на соотношении "музыкальных" звуков (гласных, а также звонких и сонорных согласных) и "шумов" (аффрикатов и глухих согласных). Легко видеть, что в приведённом выше четверостишии о розе из 90 звуков "шумов" только 9, то есть музыкальные звуки составляют 90%. Не думаю, однако, чтобы многие сочли такой "количественный" подход достаточно убедительным. Разумеется, огромную роль играют просодия, интонация, масса других вещей, возвышающих стих, возвращающих слову его первозданность или же поворачивающих его какой-то новой, неведомой ранее гранью. И тогда, о сколь бы тёмных сторонах жизни ни шла речь, стих излучает свет, сродный ликованию.