Литературная Газета 6386 ( № 39 2012)

Во время пленэра в музейном дворе были высажены "Розы Коровина" сорта Souvenir de la Malmaison, подаренные Третьяковской галерее Фондом поддер[?]жки искусств "Арт-Линия". Историю об этих розах написал наш обозреватель.

Однажды я получила в подарок альбом художника Константина Коровина. В детстве мне очень нравились его испанки на балконе и парижские бульвары, они так напоминали французских импрессионистов, а всё французское и про Париж бередило душу, которая несбыточно мечтала попасть в прекрасный город трёх мушкетёров, в мировую столицу высокой моды и такой же кухни.

Перелистывая новенькое красочное издание, я с умилением вспомнила теперь уже свои собственные прогулки по знаменитым бульварам с обедами в Grand Caf[?] des Capucines и спектаклями в Grand-Op[?]ra. Ранние коровинские портреты по-прежнему были хороши и чем-то неуловимо напоминали серовские, ведь недаром они додружились до объединительных фамилий Коров и Серовин. Испанки всё так же трогательно стояли на балкончике, а меня не оставляло ощущение, что я встретилась со старыми знакомыми после долгих лет разлуки. Камерное альбомное общение переросло в радостное свидание, когда в Третьяковской галерее на Крымском Валу открылась большая выставка Константина Алексеевича. Особенные эмоции вызвали работы гурзуфского периода, потому что именно в Гурзуфе меня застал августовский путч 1991 года. Через несколько месяцев Крым перестал быть советским, а СССР исчез с географических карт. Как и у Коровина, у меня остались прекрасные воспоминания о Крыме, причём мне повезло значительно больше. Покидая полуостров, я не теряла в Гурзуфе четырнадцатикомнатную дачу Саламбо с фантастическим видом на море, на скалы Адалары, на чеховский домик возле пристани. К тому же при большом желании у меня до сих пор есть возможность вернуться в места счастливого детства и юности. Коровин, уезжая из Советской России, не подозревал, что расстаётся навсегда не только с недвижимостью, но и с Родиной, и с известностью, и со всеми своими работами. Трагический поворот судьбы привёл художника к страданиям и лишениям, тогда как нам подарил волшебное ощущение крымского дня: когда "лениво тает полдень" жаркий, лениво плещется волна "и в тверди пламенной и чистой лениво тают облака", а на столе открытой веранды, прозванной "сковородкой" за нещадно палящее солнце, в простой, но тщательно подобранной вазе источают тонкие ароматы крымские розы французского происхождения Souvenir de la Malmaison.