Литературная Газета 6391 ( № 44 2012)

Интендант в своём "Провозглашении" к горожанам (на французском и русском языках) предложил им без страха вернуться в Москву, а крестьянам - вернуться в свои избы. Половина текста - это рассказ о торговле, разрешённой в Москве, и предпринятых французскими властями мерах по защите обозов: "Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были, вас взывается исполнять отеческие намерения Его Величества Императора и Короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами".

Находился муниципалитет в доме графа Румянцева на Маросейке. Трудным и длительным для французов был процесс его создания. Подавляющая часть членов совета была включена в него в добровольно-принудительном порядке, помимо их воли. Во главе совета находился городской голова - мэр Пётр Нахоткин. Бестужев-Рюмин был назначен товарищем городского головы и отвечал в муниципалитете за снабжение продовольствием бедных и попечение больных. На его доме была повешена доска с надписью: "Резиденция помощника мэра города".

Современники отмечали, что "в это время низшие французские чины считали Бестужева город[?]ским начальником. Он умел пользоваться этим как нельзя лучше; брал у французов хлеб и раздавал беднейшим из своих соотечественников, в особенности семейным и таким образом облегчал участь многих несчастных. Он заботился и о сохранении в целости Вотчинного департамента. Так, бывши однажды в Кремле, он увидел, что французы из окон архива выкидывали книги и дела в связках; тотчас же отправился к Наполеону, как член Муниципального Совета был допущен к нему и донёс ему об этом. Наполеон, по просьбе его, приказал к архиву приставить караул".

Когда после изгнания оккупантов началось расследование деятельности оставшегося в городе чиновничества, Бестужев-Рюмин был отстранен от работы в Вотчинном архиве по распоряжению обер-прокурора Огарёва. А 17 марта 1813 г. указом правительствующего Сената Бестужева-Рюмина и вовсе от занимаемой им должности уволили "с причислением к Герольдии". Один из сослуживцев написал донос, в котором обвинил его в краже казённых денег - Бестужеву-Рюмину пришлось долго оправдываться, чтобы снять с себя подозрения.