Читаем Литературная Газета 6394 ( № 47 2012) полностью

Одновременно на нас снизошло некое помешательство Америкой. Есть два вектора, идущие в разные стороны. С одной стороны, отношения наших стран никак не войдут в фарватер их улучшения. Особенно впечатляет последняя новация Государственной Думы, которая проанализировала состояние демократии в Америке и в каком-то удовлетворённом упоении признала, что её там практически нет. Ну что же - трогательная логичность, примем её как наш ответ Чемберлену.

А с другой стороны - мы вдруг в качестве примера боготворим американский патриотизм. Посмотрите, в Америке он есть!

Во время одной из поездок в США ещё в 60-е годы у меня случилась встреча с помощником Роберта Кеннеди. И слова, произнесённые им при этой встрече, запомнились мне на всю жизнь: "Вы, русские, чрезвычайно похожи на нас, американцев. И знаете почему? Вы, как и мы, очень патриотичны". Вот так.

Тогда советский патриотизм вызывал уважение во всём мире. А ныне, погружённые в неолиберализм, мы мечемся в его поисках и желании скопировать у кого-либо.

И здесь следует сделать одно уточнение. Очень часто, когда мы говорим об отсутствии идеологии, мы не совсем точно осознаём, что это такое. Идеология, по сути, - система идей, выстроенных логически и соорентированных на реальную жизнь общества. Но общество не однородно, поэтому в своё время появилось понятие "классовая идеология". Иначе говоря, эта система идей должна учитывать классовые интересы. Слышу возражения: "Да перестаньте вы! Это всё отрыжка марксизма-ленинизма". Подобная реакция попросту непонимание сказанного.

Полагать, что мы строим бесклассовое общество, - наивность. Нарастает социальный разрыв между сверхбогатыми и просто бедными. И идеология общества не может этого исключить и трактовать жизнь по принципу "что положено Юпитеру, то не положено быку".

Тут самые большие трудности, которые ждут нас при выработке нового свода идей, аттестованного как идеология общества.

Говоря об отсутствии идеологии, многие имеют в виду нечто другое, более очевидное и более близкое. У нас отсутствует национальная, объединяющая идея. И это правда.

Но идеология и национальная идея - понятия несколько разные. Национальная объединяющая идея, по сути, флаг, знамя идеологии, а не сама идеология в полнообъёмном понимании таковой.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературная Газета

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное