Литературная Газета 6396 ( № 49 2012)

Мы б никогда не увидали

В журнале "Форбс" российских морд.

Поставил взяточник автограф,

Чтобы деньжат срубить опять[?]

И мы узнали, что томограф

Дешевле минимум раз в пять.

Не воровали б, как вороны,

В больших погонах упыри,

Мы б Министерство обороны

Не изучили изнутри.

О, сколько нам открытий чудных

Готовит каждый этот Крез[?]

Копи, страна, в дерзаньях трудных

Ему валюту на прогресс!

Сергей ЖБАНКОВ,

СМОЛЕНСК

Рыбный день «клуба Дс»

Рыбный день «клуба Дс»

Я и Хемингуэй

Я и Хемингуэй

Монологи "клуба Дс"

Хемингуэю повезло, он жил в молодости в Париже. Дружил с писателями и художниками, работал в газете, пил бурбон, гулял, любил свою молодую жену. Потом написал, что "Париж - это праздник, который всегда с тобой".

Мне повезло больше. Я жил в молодости в Мытищах. Дружил с Гундосым и с Кротом, пил пиво, чем-то торговал, любил Верку[?] Я ради Верки даже как-то витрину разбил, любовь свою показывал[?] А они потом написали, что "[?]находясь в состоянии алкогольного опьянения, разбил витрину продуктового магазина и похитил муляж колбасы "Краковской"[?]"

Хемингуэй в тюрьме не сидел. А мне дали пятнадцать суток, и я две недели красил забор вокруг отделения. Дышал краской, от этого много думал. Верка ко мне не приходила, она, оказывается, уже с Гундосым жила, так что мне опять повезло. Это я потом понял, когда пиво пил на лавочке и Гундосого увидел с коляской, а рядом Верка с животом. И тоже с пивом.

Хемингуэя всегда любили красивые женщины. Меня любили пьяные, а красивых я не видел. Нет у нас в Мытищах красивых женщин, не рождаются. Не от кого.

Хемингуэй работал журналистом и мотался по всей Европе. Я тоже из Мытищ мотался в Москву, где работал охранником. В Швейцарии, в горах, Хемингуэй влюбился в подругу своей жены и ушёл из семьи. В Люберцах, на равнине, я встретил Людку, пожилую повариху местной шашлычной, тоже влюбился и переехал к ней. Мы с ней пиво каждый день пили, ну и водку иногда.

Хемингуэю повезло, у него было трое сыновей от разных жён. Мне опять повезло больше: у моей Людки было четверо и от разных мужей. Может, один был и от Хемингуэя[?], я не спрашивал.

Хемингуэй очень переживал, что оставил первую жену с ребёнком, и до конца жизни помогал им. Бывшие мужья Людки нам не помогали, а только мешались, так как половина из них жила вместе с нами. Потом, когда сыновья Людкины подросли, они маминых мужей, меня в том числе, с лестницы спустили. Пока было тепло, я ещё в Люберцах пожил, пиво попил, а вечером уехал.