Литературная Газета 6398 ( № 51 2012)

В едоцкой культуре, в традиционных, утверждённых всем строем нашей жизни мелочей не случается. Каждая мелочь - лыко в строку. И когда мы приступили к замене первого среди хлебов русского ржаного на тоненькие ломтики "хлеб из 8 злаков" или на сомнение в рекламе "хлеб бездрожжевой" ("не бывает и быть не может хлеба без закваски", не устаёт повторять ветеран русского хлебопечения и хлеборечения профессор Любовь Ивановна Пучкова), мы что-то теряем, отдаём сущность, не считаемся с народными устоями и житейским укладом. Плошаем, скоморошничаем на ходу, а то и по ходу отказываемся от фундаментальных, укоренённых, базовых продуктов. Пример для острастки? Пожалуйста. Литой, "головной" сахар. Появился он в давности, мастерил его заводчик Вестов - по прямому распоряжению Петра Первого. Не место сейчас пересказывать всю историю сахара - блистательную, но и горестную, как и повелось на Руси. Замечу лишь, что без литого приготовить жжёнку, в которой Пушкин был знаток, много тому свидетельств, нельзя. Попытался как-то Галкин найти два-три килограмма русского литого. Обзвонил все сахарные заводы. Перестали делать литой. А он, между прочим, приносил и заметный экспортный рубль. Ибо с литым пил чаи Иран, Средний Восток, Азербайджан. Секрет прост: это единственный в мире сахар, который не искажает вкус чая. Примечала его и Англия, сравнительно недавно приезжал в Москву гонец из Лондона за литым. Уехал с пустыми руками, "несладко хлебавши". Впрочем, об английских чайных традициях Галкин знает не с чужих слов; ибо служил русским поваром на королевской кухне Букингемского дворца и даже перед отъездом сочинил для её величества десерт.

Кантемир, если хронологически, горевал и предупреждал: "Переняв чужой язык, свой хлеб потеряли". А Гаврила Державин: Багряна ветчина, зелены щи с желтком, / Румяно-жёлт пирог, сыр белый, раки красны, / Что смоль, янтарь-икра[?] Шекснинска стерлядь золотая / Каймак и борщ уже стоят[?] / Поесть, попить, повеселиться / Без вредных здравию приправ.