Литературная Газета 6399 ( № 1 2013)

Я и сам помню - и сознаю его - только таким. Да ещё слегка на весёлом, озорном, даже иногда чуть-чуть охальном подпитии. ...Приведённый мною на чичибабинскую литературную студию начинающий приглашается к прочтению. Среди прочего, в его стихах попадается строчка: "...и там найти укромный уголок..." Борис Алексеевич этак задумчиво хмыкает: "Не понимаю я, при чём тут... Не к месту... Это ж ты о природе? Тогда зачем он тебе?" И далее он сильно простыми словами поясняет начинающему, что искать "укромный уголок" было бы делом поэтически оправданным, если, к примеру, стремишься к углублённо-нежному общению с милой дамой.

Он был готов согрешить вместе со всеми, в хорошей компании, но - только недолго. И странно твердело его лицо, приспускались веки, и раздавался его тихий, чеканный, хриплый, из самой глубины настоящий голос:

Один из тех, что "ну, давай, покурим!"

Сболтнёт, печаль надеждой осквернив,

что у ворот задумавшихся тюрем

нам остаются рады и верны... -

(Махорка. 1948)

и тотчас как бы о том же, но резче, надсаднее:

Два огня светили в темень, два мигалища.

То-то рвалися лошадки, то-то ржали...

Провожали братца Фёдора Михалыча,

За ограду провожали каторжане.

(Фёдор Достоевский. 1964)

"В силу известных особенностей отечественной истории - и по обстоятельствам биографическим - поэт испытал на себе неумолимое давление всех тех губительных энергий, которые только имелись в распоряжении его эпохи: от силовых воздействий нелепой агитпроповщины, которой так и не удалось предотвратить ни одной настоящей "идеологической диверсии", и до обложного налёта на душу эстеблишированной, наглой, сытой, могущественной диссидентщины. Там, где ослабевала мощь первого из названных нами факторов, там тотчас же многократно укреплялся фактор второй. Но обыкновенно они работали совместно, в полном согласии, как пресловутые "злой" и "добрый" следователи, - и, наконец, к середине 80-х явно обнаружили общую свою природу. Впрочем, иначе и быть не могло. Можно сказать, что в некотором смысле Борис Алексеевич "век свободы не видал". (Русский религиозный шестидесятник. Ю. Милославский.)