Литературная Газета 6401 ( № 4 2013)

А зёрна из пространства проросли.

Цветок и пчела

Цветок спросил пчелу

в рассветной мгле:

"Как долго лето длится на земле?"

Пчела пропела в челноке работы:

"Живём, покамест наполняем

            соты".

* * *

Наталье Обуховой

То загрустим, то запоём -

Нас водит жизнь по кругу.

Не так уж долго мы живём,

Чтоб надоесть друг другу.

Расплата

Сразила молния высокий дуб,

А он, чудак, мечтал с ней породниться.

Он был, как я, наверно, однолюб[?]

Смотрите, люди, как душа дымится.

* * *

Валентину Распутину

Строки - струны, книга - гусли,

Срок последний не истёк.

Если где-то в небе устье,

Человечество - исток.

Звезда

Шли, к земле пригнувшись низко,

В бой задолго до рассвета[?]

И звезда над обелиском,

Как сигнальная ракета.

Забота

Разве в том забота, сколько жить?

Сколько есть и сколько нужно пить?

Есть среди людей ещё забота:

Быть необходимым для кого-то[?]

Разлука

Вновь за солнечной дымкою мирной

Пашни чёрные - крылья грачей.

Но чем дальше от родины милой,

Тем всё ниже трава, всё горчей.

Поэзия

Поэзия

САМОТЁК

Сергей ПОГОДАЕВ

53 года, живёт в Иркутске, печататься начал недавно.

* * *

Вот что писал я двадцать лет назад:

шёл, мол, и шёл за призрачной судьбою

на отблески далёкого костра,

и тут - распутье, выбирать пора -

другую цель увидел пред собою!

Ошибки я боялся - не преград.

[?]Ещё я размышлял о непростом,

карьерную определяя участь:

мгновеньем жить, стратегией не мучась,

или, создав плацдарм, зажить потом?

Всегда дороги две, а жизнь - одна.

Чем поступаться, до сих пор не знаю.

Отвыбирался - моя хата с краю:

есть достижимое и область сна.

[?]И я стремился, как заведено;

блуждал и сник, но не припал к бутылке.

Вернулся, дом поставил у развилки,

ищу рациональное зерно.

[?]Писал: "Хочу нести сердечный пыл

костру в пустыне, чтоб продлить свеченье.

Томящий душу долг предназначенья[?]"

Ну, надо же - я романтичен был!

Везде пустыня, и везде алтарь.

Во всём сквозит тоска Екклезиаста.

Отяжелел я, если без прикрас-то!

Крыжовник чеховский, Премудрый я Пескарь!

* * *

Уже темнело, я спустился вниз

по жёлобу от санного кочевья,

и[?] - копья лиственниц, упавших ниц,

а дальше вид: везде лежат деревья.

Обыденное зрелище вполне:

бульдозером продавленные шатко,

лежат деревья. Но открылось мне

побоище на дне распадка.

Быть злым пришельцем,

быть контактом сред,

быть соучастником всех  преступлений.

Так вот какой мы оставляем след,

исполненные мужества и лени!

[?]Иные приподнялись деревца:

подранки-дети меж команд расстрела.

Не зная человечеству конца,

природа на меня в упор смотрела!

Стою и принимаю этот суд

и даже обвинений слышу стоны.

Барьеры отчуждения растут,