Литературная Газета 6408 ( № 11 2013)

Они стоят рядом - Иосиф Бродский и Юрий Кузнецов. Это два фактических столпа русской поэзии второй половины ХХ столетия, два полюса, две самые цитируемые и почитаемые фигуры двух различных спектров поэтических пристрастий отечественных ценителей рифмованного слова. Как правило, если какой-то поэт внутренне для себя отторгает Бродского, то он высоко ценит Кузнецова. И наоборот. Это, возможно, чересчур обывательская и упрощённая позиция, но никуда от неё уже не денешься. Это аксиома.

Поэтические предпочтения могут быть выражены ярче или мягче, откровеннее или по касательной, но наличие поэтического противовеса с течением времени не только не исчезает, но лишь делается более характерным. Точнее и концентированнее других очевидную параллель Бродского-Кузнецова обозначил Владимир Бондаренко: "Они и родились в один год. И оба вышли, скорее, из Державина, чем из Пушкина. Один представляет более либеральную традицию русской поэзии, другой - более традиционную и консервативную, но в целом они по-своему близки друг другу".

Бондаренко отлично обозначил вектор развития и степень поэтических ожиданий поэтов от собственного ремесла. То есть вторая половина ХХ столетия прошла под знаком схождения с высот мировой культуры до русского национального голоса. Некий демиург, много познавший и много повидавший, несёт свой огонь в народ, просвещая и возвышая некую заведомо ниже его находящуюся массу.

Здесь они однозначно схожи, Кузнецов и Бродский. Со своими планетарностями и намеренными философскими обобщениями, где нет ни Акакиев Акакиевичей, ни станционных смотрителей в принципе. Показательно сравнение поэта и русского человека с лежачим камнем у Юрия Поликарповича:

И ты, поэт, угрюм ты или весел,

И ты лежишь, о русский человек!

А вот уже полярная планетарность от Иосифа Александровича. Со всё тем же мотивом народной статичности, когда чётко разделены две ипостаси: творческая, созидательная, и созерцательная, пассивная. С теми же пресловутыми камнями:

Эти стихи о том, как лежат на земле

камни,

простые камни, половина которых

не видит солнца,

простые камни серого цвета...

На самом деле эту перекличку, философскую и семантическую, между Кузнецовым и Бродским, Бродским и Кузнецовым можно вести долго. Что совершенно излишне, благо Бондаренко прекрасно определил исходный пункт - Державин.