Литературная Газета 6409 ( № 12 2013)

Оказывается, анонимные истории-монологи, на которых держится фабула романа и которые искренне восхищают блестящей стилизацией "низкой" речи, рельефностью характеров, жизненной правдой сюжетов, - всё это не вымысел, а реальные тексты, записанные со слов реальных людей. Данный факт даже ставится многочисленными рецензентами в заслугу Понизовскому. Что ж, если тут действительно не рекламный трюк и роман больше чем на половину и впрямь составлен из "подлинных интервью, собранных в лечебных и торговых учреждениях РФ", остаётся всего один вопрос. Автор  - бесспорно талантливый этнограф, социолог, редактор, литературовед (чего стоит развёрнутый на три главы анализ психопатологий Достоевского с многочисленными цитатами-доказательствами - хоть сейчас верстай монографию). Но где же здесь писательство, где здесь литература?

Примерно как если бы Толстой вместо своих историософских штудий включил в текст "Войны и мира" отрывки "Описания Отечественной войны" историка Михайловского-Данилевского - тоже, кстати, в четырёх томах. Или как если бы искусствоведа, что выложил в Интернете фотографию "Чёрного квадрата" Малевича, назвали бы великим русским художником.

Возвращаясь к самим "народным нарративам" (правда ли они, выдумка либо литобработка), хочется вспомнить жаргонное словечко "педаль", каким студенты старших курсов Литинститута обозначали чрезмерное эмоциональное давление на аудиторию. Как у того же Достоевского в сцене убийства лошади: конечно, сильнейший эпизод, но напиши с подобным надрывом целый роман - его станет невмоготу читать. Катарсис не может продолжаться все два часа театральной постановки. Непроглядная темнота, пьяные метания, бесконечное "на тракторе перевернулся, погиб"; словно в насмешку, несколько "счастливых" исходов: муж безвестной рассказчицы стал инвалидом, зато не пьёт, - всё это притупляет наше впечатление, так что к концу совсем перестаёшь воспринимать необъятный поток сознания новых и новых людей. И предлагаемый выход - интимное счастье филолога Фёдора в швейцарском шале - как-то не укладывается в общую концепцию духовности и обретения России.

Помнится, годах в восьмидесятых редакция журнала "Уральский следопыт" в числе требований к фантастическим произведениям установила, что не принимает к публикации рукописи, где раскрывается тайна Тунгусского метеорита. Ровно так и сейчас: русская душа - слишком многомерный объект, чтобы её можно было поверять диктофоном.

Эдвард ЧЕСНОКОВ