Литературная Газета 6433 ( № 40 2013)

В 1965 году День Победы стал особым, самым главным празд­ником, а фронтовиков стали воспринимать как лучшую часть общества. Прошло двадцать лет – и стал яснее масштаб Победы. Как преобразилась страна за послевоенные годы... Вот и прошло двадцать лет после хмурой осени 93-го. Вроде бы Москва с тех пор приосанилась, смыла кровь с площадей и превратилась в пресыщенную содержанку. Но ощущение тупика и позора мы не преодолели, не изжили. Двадцать лет поражению – а споры продолжаются. В том числе и в студии Владимира Соловьёва. Неспроста в начале дискуссии ведущий щегольнул формулой о «семидесяти годах красного террора». Стоит только представить историю Отечества в паническом ракурсе – и погром парламента уже не воспринимается как нечто трагиче­ское. Мы же извечные нелюди, аутсайдеры, жертвы. К счастью, в студии прозвучали не только ухмылки и стенания, но и анализ интересов и действий двадцатилетней давности. Эмоциональный накал не помешал Елене Лукьяновой, Дарье Митиной, Сергею Шаргунову рассуждать точно и ответственно.

Но главные события развернулись на НТВ. Ельцинским пропаганди­стам никогда не удавалось убедительно представить выкрутасы первого президента России как нечто здравое и пользительное. Приходилось брать на горло. Помнится, писатель-аграрник Черниченко называл всенародно избранного вице-президента «голенищем с усами», а другого вождя оппозиции – Хасиком. А как обойтись без дразнилок, если аргументов нет? Если Конституционный суд трижды признаёт действия Ельцина незаконными? После фильма Владимира Чернышёва «Белый дом, чёрный дым» вряд ли кто осмелится возвращаться к ухваткам Черниченко. Самое массовое из искусств показало: то был не голливудский сюжет с хеппи-эндом. А что же было?

Сквозь чёрный дым видим, как в мирное время за священными стенами Кремля у власти оказались проходимцы, авантюристы. Как это вышло? Отматываем историю назад и понимаем: вот если бы Брежнев, как Дэн Сяопин, в середине семидесятых провёл смену поколений на Олимпе... Вот если бы в годы перестройки удалось отстоять систему партийного управления... Ведь после отмены шестой статьи так и не удалось создать действенную властную вертикаль, в которой есть коллегиальность, но нет пустой трескотни; есть сильная рука, но невозможен произвол в стиле Ельцина. В фильме Чернышёва Сергей Филатов, который тогда руководил админи­страцией Ельцина, ахает: «России осталось 120 миллиардов советского долга!» Нашёл оправдание! Но это не советский, это антисоветский долг. Перестроечный! Партократия ни одному вождю не позволила бы завести страну в долговую яму. И за кровь 1993 года ответственны те, кто боролся против шестой статьи на лужниковских митингах 1990 года. Именно тогда безответственное бунтарство взяло верх над сторонниками государственного подхода. И большинство попало в заложники к меньшинству, к зародившейся «элите». Вглядываясь в хронику 1993-го, мы видим, что тогда на улицах Москвы обездоленные постарались дать бой лощёным ворам, грабителям, всем этим, по выражению генерала Макашова, «пэрам». Вот этот смысл противостояния с годами не выветрился! Защита демократических ценностей, борьба за парламентскую республику – всё это по большому счёту схоластическая суета, а классовое противостояние – не выдумка Маркса.

С тех пор всё перепуталось неоднократно, нерв противостояния теряется в противоречиях. Вот генерал Куликов. В 1993-м – командовал войсками МВД, сражался под знамёнами Ельцина. Через несколько лет он станет опасным оппонентом Березовского и Чубайса, противником приватизации. А вот Иван Рыбкин. В 1993-м – глава коммунистов в осаждённом Доме Советов. А немного позже – магистр в рыцарском ордене Бориса Березовского...

Чернышёв вещает непринуждённо, избегает патетической интонации, и всё равно получается фольклорный сказ о погибели земли Русской. Такова сила хроники, такова фактура тех дней. Телекартинка резко отличается от видеозаписей 1989–1991 годов. Там – революционный хмель, игра, надежды, здесь – обречённая, пасмурная осень. Уж так преобразили Россию реформы. Правительство готово было любой ценой защищать – нет, не страну и даже не собственную власть, а радикальный сценарий реформ. Вот-вот должны были появиться настоящие хозяева жизни, эти господа уже и так шуровали в «закромах Родины», но по планам реформаторов их следовало превратить в официальных владельцев нефти, золота, земли. Мешала Конституция, мешал Верховный совет... В кадре – защитники Дома Советов. По выправке, по скромной амуниции видно: не хозяева жизни, не биржевые ловкачи. После расстрела Дома Советов это большинство станет необратимо обездоленным.