Литературная Газета 6436 ( № 43 2013)

Скорее, более актуальной представляется проблема: Quo vadis, Россия? Но такая проблема, в том числе в творческом аспекте, очевидно, важнее для россиян в собственной стране, чем для эмиграции... Возвращаясь к началу вашего вопроса, где вы отметили, что о трёх волнах написано достаточно много, я всё же позволю заметить: да, много, но – выборочно, поимённо; и если первым двум волнам ещё более-менее повезло, то творчество тех, кто оказался причастен к третьей, по существу малоизучено, эта часть литературного пейзажа русского зарубежья пока представляет собой лишь контуры ненаписанного полотна.

– Русскоязычная литература Франции – это нечто обособленное или это явление, интегрированное в русскую культуру?

– Мне представляется, что любое произведение, созданное на русском языке и получившее доступ к читателю, можно считать проявлением русской культуры. Вопрос об обособленности или интеграции текста в русскую культуру, в широком понимании сего определения, это уже другой вопрос, скорее, связанный с признанием (равно не признанием ) того или иного таланта.

– Читают ли во Франции русские книги? Что из классики и современных российских авторов переводится на французский?

– Я не знаю ни одного классика и большого мастера русской литературы, который не был бы переведён на французский язык. Существуют различные переводы Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого... Изданы произведения Горького, Шолохова, Пастернака, Замятина, Булгакова, Бабеля, Андрея Платонова, Ильфа и Петрова, Зощенко, Шаламова, Солженицына... Изданы Ахматова, Цветаева, Бродский... Из современных российских авторов особым вниманием пользуются уже не первый год Улицкая, Алексиевич, Битов, Пелевин... Список, разумеется, можно было бы продолжить. На мой взгляд, в целом русская литература представлена во Франции достаточно неплохо.

– Какие литературные журналы выходят во Франции на русском языке?

– В настоящее время не существует ни одного. Правда, в выходных данных некоторых журналов, скажем, «Континента», «Вестника РХД» или «Граней» (наряду с указанием на разные города), значится и «Париж», но по существу это не так. Только «Вестник РХД» ещё формируется во Франции, печатаясь в России. Другие, упомянутые мной, полностью готовятся в Москве. Могу добавить, что во Франции уже годами не выпускается не только ни одного русского литературного журнала, но даже газеты.

– В чём, на ваш взгляд, основные сложности писателя-эмигранта?

– Первая сложность для пишущих по-русски – отсутствие той питательной, живой языковой среды, которая может быть только в отечественном контексте, даже если общий уровень культуры нашего языка вызывает у меня сейчас тревогу. Второе – отсутствие по-настоящему требовательного, объективного, умного читателя и критика. Круг довольно узок, в нём слишком много знакомых лиц – в такой ситуации любая положительная, сдержанная или негативная оценка нередко воспринимается как проявление отношения личного, вне литературного... Другой уровень трудностей связан с публикациями. Площадок для публикаций (особенно для стихов) крайне мало. Основные – в США, но есть также, к счастью, в Германии, Эстонии, Украине... Я сказал уже, что в Париже сейчас нет ни одного русского литературного журнала, нет газеты. Но всё же кое-какие попытки сохранить русское Слово тут делаются. Благодаря спонсорам из России Ассоциацией в поддержку русской культуры во Франции в период между 2009-м и 2012 годом было выпущено четыре номера альманаха «Глаголъ» (членом редколлегии и главным редактором двух последних выпусков я имел честь быть), также при спонсорской поддержке из России усилиями «русского парижанина» Владимира Алексеева в последние годы вышло три номера альманаха «Из Парижска. Русские страницы»... Зная о том, насколько всё непросто с публикациями для нашего брата везде, в том числе в самой России, думаю, разницы именно в этом случае между писателем-эмигрантом и писателем- не эмигрантом по существу нет.

Беседу велаКира ТВЕРДЕЕВА

Теги: Франция , русская литература

«Выгулять память в Полях Елисейских»

Виталий АМУРСКИЙ

* * *

Одним - земля сырья, другим – края сказаний,

А для меня – печаль, как в поле чистом,

Но всё-таки бесстрастными глазами

Россию видеть я не научился.

Она во мне вот тут, слегка левее,

Ну да – вот тут, под майкой и рубашкой,

Как в книжке меж страниц попавший клевер

В соседстве с васильком или ромашкой.

* * *

Я сделал выбор там, где вы не смели,

Ценители дарованных свобод,

Но лишь с годами стало мне яснее,

Что не бывает лёгок небосвод

У тех, кто сам всегда определяет,

Когда сжимает душу душный мрак,

Тернистую дорогу меж тенями,

Что говорить, о чём писать и как.