Так что жить в мегаполисе и быть в курсе современной литературы – это разные вещи.
Хотя я без Москвы не могу. Часто приезжаю на литературные мероприятия и научные конференции. Москва для меня – это театры, выставки, люди, которые более свободны в мыслях и делах, изменение угла зрения. И место, где познакомились мои родители, приехав учиться с разных концов страны. Но жить, думать, писать мне легче в Вологде.
– На ваш взгляд, сегодня писатель оказывает влияние на жизнь страны или отдельных людей?
– Отдельных людей, думаю, да. На мою жизнь постоянно влияют книги, которые я читаю. Но писатели – тоже люди: бывают умны и мудры, бывают не очень. Функция литературы – прежде всего быть литературой.
– Вы составитель сборника фольклора «Не пристать, не приехати ни к которому бережку»: похоронные и поминальные причитания Вологодской области», ваши стихи очень часто опираются на фольклорную основу. Чем обусловлен интерес к этой теме?
– Когда мне было лет шесть, мама отвела меня в Школу традиционной народной культуры, где с детьми играли в народные игры, рассказывали про костюм, про календарь, про смыслы фольклорных текстов. Я помню, меня поразило, что простые на первый взгляд вещи могут иметь скрытый смысл. Много позднее в Литературном институте Т.В. Зуева, преподававшая фольклор, пригласила меня в аспирантуру. Благодаря ей я вернулась к народной культуре уже на уровне науки. В экспедициях в вологодские деревни для меня важны две вещи: я записываю текст, который мне интересен как филологу и который не должен пропасть (тот же причёт), и я общаюсь с человеком другого жизненного опыта. Приоткрывается незнакомый мне мир, который хочется осмыслить, понять, запомнить, запечатлеть, и у меня это происходит в форме стихов.
– Читая ваши стихи, ощущаешь бережное обращение со словом, любовное отношение к семантической красоте. Кого можете назвать своими учителями?
– Учителем – моего педагога по Литинституту А.В. Василевского. Он научил смирению, строгости к себе, сдержанности и читательскому вниманию к тому, что происходит сейчас. Вообще я люблю учиться, люблю филологию, литературу, художественную и научную. А если говорить про любимых поэтов – пунктиром издалека: Батюшков, Лермонтов, Тютчев, Анненский, Гумилёв, Цветаева, Поплавский, Тарковский. Из тех, кого мы имеем счастье не только читать, но и слушать: Ирина Ермакова, Михаил Айзенберг, Дмитрий Веденяпин, Александр Тимофеевский, Мария Галина, Александр Переверзин. При всей их разности. Это люди, чьи стихи мне необходимы.
– В 2010 году у вас вышли две книги стихов, одна из которых – для детей. Для какого читателя творить сложнее – взрослого или ребёнка?
– Да, в московском издательстве «Воймега» вышла книга стихов «Между водой и льдом», а в Санкт-Петербурге, в издательстве «Почитаем», – «Где трава высока». Мне не кажется, что есть принципиальная разница. Только для детей – ответственнее. Взрослый, если это плохо или «не его», просто отложит твою книгу и возьмёт другую. Ребёнок будет воспринимать и верить, или отложит уже все книги и больше их в руки (душу) не возьмёт.
– Поэт, художник, автор кукол, собиратель фольклора. Кем ощущаете себя больше, как уживаются в одном человеке эти творческие начала?
– Прежде всего – человеком. Я надеюсь, хорошим человеком. Хотя, перефразируя Фроста и Бродского, говорить таким образом так же неприлично, как говорить «я – поэт».
– «Дебют» – премия молодых, тем не менее как человек, прошедший определённый жизненный промежуток, что можете пожелать совсем юным авторам, которые всерьёз задумались о труде писателя?
– Большого человеческого счастья, да простит меня Ходасевич. И верности своему – для каждого – пути.
Калипсо
Видишь солнца спасательный плот? И небо без берегов
Вылиняло по краям, намокнув в морской воде...
В мире несмелых людей и склочных богов
Что ты забыл? Опять принимать участье в чужой беде?
В мире, где всякий растерян, но делает вид,
Будто постиг решительно всё. А ты лучше прочих
Чувствуешь несовершенство сюжета. Грот лозою увит,
На виноград так ловятся звёзды в сентябрьские ночи!