Литературная Газета 6447 ( № 4 2014)

Если мужчина социально не востребован (нет ни охоты, ни войны), он начинает загнивать: становится алкашом, правонарушителем или правозащитником, «невыносимым в быту». Только охота и война (ну, ещё на третьем месте отцовство) придают его жизни смысл. Без них обязательно займётся велосипедизмом, гомосексуализмом и Болотной площадью. Чем-нибудь таким, о чём мамы говорят «лучше б книжки читал».

Ведь литература для того и существует, чтобы компенсировать нам то, чего не хватает в жизни, – любовь, путешествия, приключения, размышления, мудрость… Я вот про рыбалку ещё очень люблю читать. Про зиму – настоящую, с сугробами, с бревенчатой избой, с печкой.

А вы?

Лев ПИРОГОВ

Теги: Эдуард Лимонов. Апология чукчей

Минуты, превращённые в века

Валерий Казаков. Пыльное солнце. - М.: Время. – 2013. – 128 с. – (Поэтическая библиотека). – 1000 экз.

Когда-то Юнна Мориц так охарактеризовала творчество молодого поэта: "Образы травы, тайны её шуршания, философия куда-то спешащего муравья, звенящие на ветру рифмы и звуки можно смело сравнить с загадочной поэзией раннего Заболоцкого".

Да и сегодня эти определения можно отнести к стихам Валерия Казакова. Посмотрите, как он чеканит свои «воинские» стихи:

...Идут усталые комроты.

Затих гремящий полигон.

Лучи вечерней позолоты

Ложатся мягко на погон.

А вот и казаковский «Муравей»:

...Ему неведомы границы,

указы грозные властей.

Мелькают лапки, словно спицы,

ползёт куда-то муравей.

Это стихотворение заставляет задуматься о многом – о вечной природе и зачастую суетном и неосмысленном человеческом существовании. Во многих стихах поэта постоянно пересекаются тропа муравья и путь человека.

Замечательные стихи посвятил поэт своему выдающемуся собрату из Серебряного века – Владиславу Ходасевичу:

Доля русского поэта,

как забытый Богом храм.

Он всю жизнь писал про это

по парижским чердакам.

Вроде бы пишет Казаков ясным и спокойным слогом – и вдруг прорывается, неизвестно откуда, мироздание:

Мы пили пиво на вокзале,

и в наши кружки падали миры

мириадами снежинок...

Неожиданно автор завершает свой «почти верлибр» – так хочется определить жанр этого стихотворения – рифмованным окончанием, и именно это венчает «скучные минуты» феерическим выводом – превращением в «века».

Я обратился к верлибру Казакова, потому что верлибр, что бы ни говорили его защитники, близок к прозе. А поэт после длительного поэтического вдохновения обратился к прозе. Он написал несколько крепких романов и, казалось, останется в новом жанре. Однако из поэзии и от поэзии уйти удаётся не каждому. Не удалось и Валерию Казакову. Он вернулся к стихам после долгой работы в прозе, и его стихи зазвучали на каком-то новом уровне постижения души и реальности. Не только «по парижским чердакам» проживает муза русского поэта. Это, скорее, исключение, чем правило. Муза эта живёт в необозримых полях и лесах России, в дубовых рощах родной Белоруссии:

Сегодня нам идти на сцену

и представлять государство,

в котором уже нет нищих

и говорят, что нет богатых,

где по-прежнему не читают Ницше

и всё так же протекают хаты.

Через всё творчество Валерия Казакова проходит больной нерв – душа поэта болит за протекающие хаты, неустроенную жизнь современников, за проблемы его родной страны.

Виктор ЗАХАРОВ

Теги: Валерий Казаков , Пыльное солнце

Бдительное время

Олег Мисковец. Современная почта: Стихи. - М.: 2013. – 208 с. – Тираж не указан.

Есть у Олега Мисковца очень выразительное стихотворение о сломанном фонаре. Почему-то сочувствуешь этому бессловесному светильнику, хотя брутально-резкая поэтическая манера Мисковца совершенно лишена всякой сентиментальности.

Фонарь с оторванной башкой,

которая висит  на проволочной шее.

Иль хулиган забрался высоко,

иль, может, самолётом  низко пролетели[?]

В чём тут дело? Да, отчасти в грубовато-разговорной лексике, но главное – интонация, подчёркивающая намеренную лексическую шероховатость – "самолётом пролетели". Интонация всей книги Олега Мисковца – сострадательной иронии, не искусственно сделанная, а своя, естественная, как дыхание. В сочетании со своеобразной, жёсткой образностью получается эффект неожиданности, эмоциональной взъерошенности.

На небе луны немного,