Литературная Газета 6449 ( № 6 2014)

В прошлом году в 30-летнюю годовщину ухода из жизни писателя, воина, радетеля о родной северной земле Фёдора Абрамова петербуржцы тепло вспоминали о нём. На вечерах памяти просто, по-человечески говорили об этом выдающемся человеке. Он был для этих людей - свой. И, конечно же, когда стало известно, что 20 января текущего года начнётся премьерный показ многосерийного фильма "Две зимы и три лета", снятого по тетралогии Ф. Абрамова «Братья и сёстры», «Две зимы и три лета», «Пути-перепутья» и «Дом», многие, и я в том числе, припали к голубым экранам, чтобы ещё раз пройти вместе с авторами и героями  фильма «пути-перепутья» нашей страны, тем более что эти великие произведения, эти свидетельства времени и жизни людской мы уже знали.

Многие хорошо помнят слова писателя: «Родина – это то, без чего невозможно представить жизнь человека. Я вкладываю в это понятие, прежде всего, нравственный смысл. Для всякого честного человека любовь к Родине – это святой долг по её возвышению и, когда надо, защите. Только люди с пустой душой теряют сыновнее чувство к Родине».

Для меня, привыкшего к тому, чтобы перед любым художественным фильмом показывали визитную карточку киностудии: «Мосфильм», «Ленфильм», «Одесская киностудия», «Киностудия им. Довженко» или что-либо из современных названий кинокомпаний, несколько необычным показалось на фоне русских северных пейзажей под звуки русской песни увидеть: «представляет Сергей Сендык». И поскольку в титрах не было ничего, кроме того, что он ещё и продюсер, я подумал, вот молодец, наверно, не все покупают яхты и зарубежные спортивные клубы, кто-то для народа фильмы снимает. А когда я увидел, что режиссёр этого фильма Тэмо (Теймураз) Эсадзе, настроение у меня улучшилось ещё больше. Во-первых, нужно обладать достаточной творческой дерзостью, чтобы «замахнуться» на такой подвиг; во-вторых, дерзнуть влезть в «загадочную русскую душу» – всё это дорогого стоит. Тем более что уже есть любимые народом киноленты «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень», снятые Краснопольским и Усковым.

Я весь обратился в зрение. Но после портретов и фамилий исполнителей главных и второстепенных ролей на экране вдруг замелькали кадры какого-то города (может быть, кто-то и угадал этот город[?]) и «пошёл» неизвестно кому принадлежащий закадровый текст: «Не скажу, чтобы я любил его. Сколько по стране городов, слепо изуродованных отсутствием всякой архитектурной мысли и безденежьем. Безразмерная центральная площадь во главе с вождём пролетариата. Доживающие век старинные особняки и т.д.». Весь пафос такого начала сводился к тому, что даже на месте разрушенного мы можем построить лишь что-либо не менее уродливое по сути своей. Мне сначала показалось, что это была какая-то нелепая ошибка, но я быстро понял, что это довольно подлая и умышленная «находка» сценариста и режиссёра. С экрана пахнуло откровенной «пивоваровщиной». Каждая новая серия фильма о нелёгкой жизни северного села Пекашино начиналась с безжалостного показа кинохроники самых тяжёлых, самых кровавых и невыносимых для нормальных людей кадров отступлений и поражений начала войны. Ладно бы, одна кинохроника. На фоне этих страшных кадров всё время звучал текст комментатора, клеймившего бездарную и преступную власть. Вязьма, Харьков, Ржев, приказ № 227: «Ни шагу назад!», Северо-Кавказский фронт… На этом фронте наши войска, как оказалось, бежали в страшной животной панике, сшибая и затаптывая всех, кто пытался хоть как-то противостоять фашистам. И пришлось срочно ставить на пути паникёров заградительные отряды (ну куда же без них!) и расстреливать, расстреливать, расстреливать…