Литературная Газета 6459 ( № 16 2014)

Может быть, здесь нет наших любимых разговоров о русском рабстве? Есть. Есть удивительнейшая вещь: полярно-противоположные выводы о причинах равнодушия русских к чужеродной по образу своих действий власти. Авторская ирония проявляет себя в том, что одну точку зрения высказывают люди из условно-интеллигентской среды и некоторые правоохранители: привычка к рабству, невозможность жизни без хозяина. А другую – «местные», «простые»: причина равнодушия народа к власти в том, что она не нужна. Совсем. Поэтому о хорошем состоянии своего ружья я позабочусь. А до хорошего состояния власти мне дела нет. Вот такие два мнения. Им не сойтись никогда.

В классической русской литературе время от времени кто-нибудь начинает петь, а герои – внимать. Поют у Тургенева, поют у Толстого. Поют у Булгакова. У Солженицына Матрёна со слезами на глазах слушает Глинку. У Ремизова суровые сибирские мужики размягчённо слушают «Реквием» Моцарта. Понятно, не тогда, когда его играют на концерте в Доме культуры. А в зимовье посреди тайги, когда струны гитары перебирает человек-перекати-поле, оторвавшийся от своей среды, воевавший на Кавказе и теперь принятый тайгой как свой. С трудом, но можно себе представить такую картину. А представив, уже совсем нетрудно в неё поверить. Чуткость – одно из наиболее убедительных и важных свойств, приданных Ремизовым его грубоватым и мужественным героям. Это вам не рэмбы картонные из американских боевиков, которые, чтобы заглушить в себе тоску, смотрит на ночь капитан Семихватский. Колоритный, мощный мент, мечтающий об одном: чтобы им гордился крутой старик-батя, презирающий официальную законность и её охранителей. А батя не гордится. Им тоже не сойтись никогда. И не выдюжит роли посредника между тайгой и столицей тоже приехавший охотиться и тоже слушающий хорошую музыку москвич Жебровский. Одной лишь музыки и общего занятия – недостаточно. Надо ещё, чтобы «рвало на части от любви и жалости к товарищам, к людям вообще». Это не всем дано. И, как ни странно, не прививается образованием.

Весьма привлекательной и характерной чертой «Воли вольной» является то, что автору не составляет ни малейшего труда назвать Охотское побережье «исконной Россией». То есть он на этом вообще не задерживается специально. Так, упоминает вскользь. Но книга его – и об этом тоже. О чувстве родины. О многих поколениях предков, лёгших в эту землю, которую так трудно теперь оставить, несмотря на её несправедливое устройство. Не потому, что русские рабы, любящие хозяина. А потому, что своя земля. А хозяева[?] те, кто думает, что они хозяева… они до поры до времени очень далеко. Но неожиданно всё может перемениться. И тогда каждому придётся делать выбор.

Теги: Виктор Ремизов , "Новый мир"

Пятикнижие № 16

ДРАМАТУРГИЯ

Уильям Шекспир. Гамлет, Принц Душевной Смуты / Перевод Ашота Сагратяна. - М.: Типография "Наука", 2013. – 128 с. –1500 экз.

Зачем снова и снова переводить одно и то же произведение? Разве недостаточно ставших хрестоматийными текстов, которые звучат с театральных подмостков, изучаются в школах и вузах? Когда речь идёт о «Гамлете», самой исполняемой и цитируемой трагедии Шекспира, новые прочтения неизбежны. Тем более что, как ни странно, канонического текста «Гамлета» не существует – имеется лишь три списка разной степени достоверности. Ашот Сагратян, поэт, переводчик с армянского, литературовед и художник, предпринял ещё одну отчаянную попытку разгадать тайну принца Датского:  «Должен признаться: меня ничуть не смущало то обстоятельство, что широкий читатель уже знаком с переводами Н. Полевого, А. Кронеберга, М. Лозинского и Б. Пастернака.

В них до завершения работы я даже не заглядывал, дабы не сбиться со своей стези[?]

Задача поэтического перевода в моём понимании заключалась прежде всего в придании трагедии ритмики, сообразной моему ви­дению образа».

ПОЭЗИЯ

Уильям Шекспир. Сонеты. / Пер. с англ. С.Я. Маршака. – М.: Эксмо, 2014. – 158 с. – (Серия: Классика в школе). – 4000 экз.