Литературная Газета 6462 ( № 19 2014)

– Набоков был великим прозаиком и очень хорошим поэтом. Но переводил посредственно. И мне как носителю английского языка просто непонятно, зачем он искажал, к примеру, пушкинские строки. Если бы это добавляло текстам выразительности – я бы ещё смирился. Но он частенько упрощал Пушкина. Возьмите стихотворение «Я вас любил…» и прочтите в переводе Набокова. Там ряд неточностей, а в заключительной строчке «Как дай вам Бог любимой быть другим» он взял и выкинул Бога! И от этого проникновенное стихотворение зазвучало банально, потеряло изюминку. Извините, но при всём уважении к Набокову – кто он такой, чтобы так обращаться со стихами величайшего поэта?! Или возьмите лермонтовское «На Севере диком стоит одиноко…» Набоков в своём переводе не сохранил этого чудесного ритма, и у него получился какой-то марш. А я считаю, что очень важно сохранить музыкальность. Я ведь ещё и композитор, для меня звучание играет не последнюю роль. Вот чем эти жуткие вольности у Набокова оправданы? Ничем! Набоков был коллекционером бабочек, и переводы его примерно такие же: как мёртвые образцы-экспонаты, приколотые булавками. По табличкам мы знаем названия этих насекомых, но не имеем возможности проследить их в полёте. Пушкина и Лермонтова, конечно, не чувствуешь в набоковских переводах, поэтому они не годятся!

– Есть такое мнение, что поэзия непереводима в принципе. Вот, к примеру, русский поэт использует в стихотворении народную поговорку, и даже не целиком использует, но обыгрывает её, переиначивает. Что будете делать вы как переводчик? Найдёте аналогичную англоязычную поговорку и точно так же её обыграете, поставите сноску, объясняющую читателю непонятный момент, проигнорируете это место?

– Это отличный вопрос! Главная задача перевода – это передать читателю мурашки. Поэтому вольности, конечно, допустимы. Но только не так, как у Набокова, о котором мы говорили выше. Мне как-то сказали, что я не смогу перевести одно пушкинское стихотворение, поскольку оно «очень уж русское». Вот это:

Сват Иван, как пить мы станем,

Непременно уж помянем

Трёх Матрён, Луку с Петром,

Да Пахомовну потом...

Ну и так далее. Вот действительно – как перевести? В английском нет слова, полностью соответствующего русскому «сват». Есть слово matchmaker, но оно слишком официальное, деловое, явно не подходит для стихов. И я использовал более подходящее слово caz, но менее точное, если говорить о прямом его переводе. А Матрёны, Лука, Пахомовна – это такой русский колорит, который западному человеку просто непонятен. Но я сумел перевести так, что скептики только руками развели. И при этом сохранил изящный пушкинский ритм! Я мог бы долго об этом стихотворении говорить, а на примере вот этого перевода можно целую диссертацию написать.

– Кого вы ещё переводили из русской поэзии?

– Блока, Ахматову, Маяковского, Есенина, легче сказать, кого я не переводил. А Пушкин – не только ваше, но и моё «всё». У меня огромное количество неизданных переводов. И они существенно отличаются от тех, которые давно считаются на Западе каноническими. Думаю, что англоязычным читателям, любящим поэзию, было бы интересно и полезно ознакомиться с моими работами.

– А как с современными авторами?