Литературная Газета 6463 ( № 20 2014)

В-третьих, подавляющее большинство людей (от 60 до 95 процентов – в зависимости от страны и ситуации) вообще не интересуются политикой или интересуются крайне слабо. Тем самым они доверяют кому-то другому формировать собственные представления о политике. Но если люди не хотят разбираться в происходящем, если им лень думать – а таковых, повторюсь, подавляющее большинство, – то стоит ли удивляться, что они безропотно и даже с удовольствием потребляют информационный фастфуд, который подсовывает телевидение.

Самый важный секрет манипулирования предельно прост и в своей простоте трагичен: люди НЕ против того, чтобы ими манипулировали. Более того, им это даже нравится, ибо освобождает от необходимости думать и формировать собственное мнение.

– В одном из недавних выступлений вы заметили: «Мир гораздо проще, чем кажется». В чём он проще? Что из этого следует?

– Люди, организации и страны в своих поступках, в своём поведении движимы ограниченным перечнем мотивов и стремятся к ограниченному набору целей. Иначе говоря, понимание действий отдельно взятого человека или организации вовсе не бином Ньютона. Но поскольку людей, организаций и стран изрядное множество, то их мотивы, поведение и цели неизбежно вступают во взаимодействие и конфликтуют. В результате возникает некий хаотический поток. Те, кто посильнее, могут добиться в этом хаосе преимуществ и даже попытаться внести в него некоторую упорядоченность. Но надолго это не удаётся, хаос всё равно берёт верх. И вот какие выводы из этого следуют.

Во-первых, человеческая жизнь, скорее, хаотична, чем упорядочена, особенно в России. Говоря академическим языком, мы постоянно находимся в ситуации фундаментальной неопределённости. Но это же – фундаментальная неопределённость – относится и к политике, и к международным отношениям.

Во-вторых, хаос невозможно объяснить, в нём можно лишь научиться жить, адаптироваться к нему и гибко реагировать на постоянно возникающие новые вызовы.

В-третьих, в хаосе принципиально нереализуемы никакие сложные и изощрённые планы. Если не на первом, то на втором шаге продуманная многоходовка неизбежно натолкнётся на что-то непредвиденное. Значит, планы должны быть гибкими и по возможности простыми.

В-четвёртых, конспирология как модель объяснения мира принципиально ошибочна. Ибо то, что она принимает за сложную игру и коварный замысел, на деле не более чем стечение обстоятельств, нагромождение случайностей и проявление самых простых мотивов.

В-пятых, самый эффективный способ объяснения мира был сформулирован ещё в ХIV веке францисканским монахом. Называется он «бритва Оккама» и гласит: не следует умножать число сущностей сверх необходимого. Иначе говоря, самое простое объяснение чаще всего и является самым верным. Поэтому не стоит искать заговора там, где для объяснения хватает человеческой глупости и тщеславия, подлости и жадности.

– Тем не менее на наших глазах информационно-психологические войны идут нескончаемой чередой – одна за одной. Если будем проигрывать, то не уцелеем. Какие условия необходимы для достижения успеха в информационно-психологической войне?

– Необходимы мощные СМИ, в первую очередь телевизионные, на которых работают профессиональные команды новостников и руководство которых лояльно своему государству. В российской ситуации, когда основные телеканалы и информационные холдинги находятся в прямом или опосредованном подчинении государства, последнему, конечно, значительно легче вести информационно-психологическую войну.

– Но, как показывает опыт Запада, даже плюрализм СМИ не является серьёзной помехой такой войне. Разве не так?

– Так. Очень важно также знать общество, к которому обращаешься, представлять себе его мифы, стереотипы и ожидания. Послание, которое медийная машина направляет обществу, должно эксплуатировать его культурно-исторические стереотипы и предрассудки, соответствовать массовым ожиданиям. Если такого соответствия не наблюдается, то даже самая мощная медийная машина будет во многом работать вхолостую.

Плюс к этому крайне желательно иметь опыт ведения подобных информационно-психологических войн. На Западе он несравненно больше, чем в России. Достаточно напомнить, как тщательно и долго подготавливалось западное общественное мнение к военной кампании НАТО против Югославии в 1999 году и к вторжению западной коалиции в Ирак в 2003 году.