Литературная Газета 6466 ( № 23 2014)

Я познакомился с Владимиром Алексеевичем Солоухиным, когда главные его книги были уже изданы. Отшумели хула и похвала вокруг «Писем из Русского музея» и «Чёрных досок». Читалась взахлёб посвящённая Аксакову и вдохновлённая им «Третья охота».

Затевалась новая книга.

От столичной суеты, заседаний, обсуждений и присуждений собрался он уже проторённой дорогой в знаменитое Карачарово, что в Верхневолжье, неподалёку от славного городка Конаково.

Здесь в прежние давние времена было родовое имение Григория Григорьевича Гагарина, известного графика и живописца, вице-президента Российской академии художеств, друга Лермонтова, иллюстратора его сочинений. Дворянское это гнездо, окружённое соловьиными рощами и сосновыми борами, хорошо сохранилось и было обращено во вполне доступный дом отдыха.

И ещё одно славное имя усиливало притягательность здешних лесов и полей: их издавна облюбовал и прочно осел здесь писатель, путешественник и землепроходец, сказочник и мудрец Иван Сергеевич Соколов-Микитов. Старые его друзья, среди которых были Александр Твардовский и Константин Федин, навещали патриарха. Чаще для отдыха, чем для работы. Впрочем, кто знает, когда и где писателю лучше работается?

Но мне, как говорится, из первых рук было известно, что Солоухину в этот приезд здесь писалось, как в лучшие времена. Он сам поделился этой радостью. Но это было уже потом, когда я, смущаясь и робея, пожимал его руку в Калининской областной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина.

Очутился я там следующим образом.

В ту пору работал я редактором областной молодёжной газеты «Смена». Узнав, что в Карачарово приехал Солоухин, собрался ехать туда, познакомиться и попросить у него что-либо для газеты. Но судьба была благосклонна ко мне: Владимир Алексеевич сам приехал в Калинин по своим делам в здешний краеведческий музей, как потом выяснилось, и в областную библиотеку. Директор этого славного заведения Анна Михайловна Кузнецова уже была знакома с ним по прежним его наездам в Калинин и уговорила встретиться с читателями.

Но случилось непредвиденное: местный писатель, который согласился вести эту встречу, неожиданно сказался больным. Замены ему не нашлось, поскольку мои коллеги были хорошо осведомлены о – мягко говоря – прохладном отношении «верхов» к нашему гостю.

И когда Анна Михайловна позвонила, назвала своим именем диагноз моего дальновидного коллеги и попросила заменить его, я сказал:

– Это – судьба! Спасибо!

...Большой читальный зал библиотеки был набит, что называется, под завязку. Владимира Алексеевича встретили такими овациями, что он на какой-то миг растерялся. А потом... Потом говорил так, словно беседовал с друзьями, которых знает давно и встречи с которыми ждал. Словом, вечер удался. Солоухин не скрывал, что доволен. Подписывал книги и явно не спешил уходить.

Когда уже было близко к полуночи, сидели мы в уютном директорском кабинете, пили чай. Вот тогда и спросил я у него:

– Как вам пишется? Великие тени не беспокоят?

– У них без меня забот хватает. Нести вековой дозор – дело хлопотное. А пишется там всегда хорошо.

Горка книг, которые он подписывал библиотеке, заметно уменьшилась. И тогда я достал свою. Томик избранных стихов Владимира Солоухина был изрядно зачитан, а суперобложка на сгибах обмахрилась. Но я знал, что зачитанные книжки их авторам дороже новеньких, хотя своей книжки у меня тогда ещё не было.

Владимир Алексеевич взял томик, перелистал, спросил:

– Ваш?

Я ответил:

– Ваш...

Он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся, раскрыл книжку и на титуле написал: «Алексею Степановичу на добрую память. Вл. Солоухин». Отдал книжку, сказал:

– А за сегодняшний вечер – спасибо! И хозяевам, и вам.

Мы проводили его до машины. Прощаясь, сказал:

– Обязательно посмотрю что-нибудь для вашей газеты. Будет время – приезжайте в Карачарово.

И мы попрощались.

С того памятного вечера прошло несколько лет. И всё-таки обещание своё он выполнил. Я тогда жил уже в Москве, работал главным редактором журнала «Крокодил» и при каждой встрече с Солоухиным напоминал ему: «А ведь вы – мой должник». И вот однажды на каком-то вечере в ЦДЛ он сказал мне со своей хитроватой улыбкой:

– Достали вы меня! Завёл специально для вас «Зелёную папку». Складываю туда всё подходящее: анекдоты, байки, истории разные – свои и чужие. Как накоплю – принесу.

Ждать пришлось довольно долго. Но однажды раздался в редакционной телефонной трубке знакомый окающий говорок:

– Приходите. Сам не смогу – захворал...

Сидели в залитой летним солнцем просторной комнате, в писательском доме, что у метро «Аэропорт». Пили чай. Потом показывал он мне свои знаменитые «чёрные доски», скромную, но впечатляющую библиотеку. А передавая «Зелёную папку», сказал:

– Извините, что не перепечатал – плохо себя чувствую...

Больше мы не виделись. Десяток страничек, исписанных довольно чётким летящим курсивом, оказались последней рукописью Владимира Алексеевича Солоухина.