Литературная Газета 6467 ( № 24 2014)

А ведь игра слов могла оказаться другой, и при этом не менее притягательной. Жаль, не додумался Леонид Геннадьевич до иного сопоставления, лежащего, что называется, на поверхности.

Обратим внимание на эпизод, где в ткань фильма «Цвет нации» внедрён фрагмент из «Калины красной». Парфёнову нужно показать, как постепенно разрушалась церковь Рождества Христова, возвышающаяся над поверхностью вод Шексненского водохранилища. Герой Шукшина в экспозиции «Калины красной» возвращается из тюрьмы, летит на «Метеоре» (где вы теперь, прекрасные суда на подводных крыльях?!). Рецидивист по кличке Горе держит путь мимо того самого храма, что запечатлён Прокудиным-Горским в начале ХХ века. И, кажется, просто невозможно не вспомнить сейчас, что зовут шукшинского персонажа Егором, а фамилия-то его Прокудин. Однако автор фильма показательного совпадения не замечает.

А если заметить, то возникнут совсем иной подтекст, совсем другая история. Ведь и Прокудин-Горский, и Шукшин фиксировали образы тех самых простых людей, которые и являются настоящим цветом нации. И сразу определятся новые связи между эпохами – Российской империи и империи советской. И приведут эти параллели совсем к другим обобщениям, подчеркнут не разрыв и упадок, а преемственность грандиозных масштабов…

Вот о чём бы порассуждать 12 июня, в День России.

Теги: С.М. Прокудин-Горский , «Цвет нации»

Поединок с Куприным

Бывает, познакомишься с человеком, и хочется плакать. Потому что он хороший. Жалко его, цельного, страстного, прямого, честного, талантливого, надёжного, доброго - пропадёт он со своим благородством и человеколюбием, обманут, погубят его ушлые люди... Но он не пропадает, не даёт себя погубить и укрепляет надежду на то, что зло не всегда одерживает победу над добром. Таков в моём представлении Александр Иванович Куприн, великий русский писатель, как почему-то принято считать, второго ряда. Его, как и Лескова, в первый ряд не пускали. А кто эти ряды придумывал? Куприн уникален не только талантом, но и своим совпадением с народом, он не учитель жизни и не сторонний наблюдатель, он не над людьми и событиями, он с ними, он в них, он и есть народ, его душа. Та самая загадочная, широкая, русская, многими не понимаемая, ненавидимая.

"Поединок" – купринский шедевр, как и «Гранатовый браслет», «Олеся», «Сула­мифь» и многие другие рассказы. Если к повести «Впотьмах», написанной, когда начинающему писателю было 22 года (потом он её стыдился), и публицистичному очерку нравов «Яма» можно предъявлять какие-то претензии (как, например, это делал Лев Толстой), то «Поединок» – совершенное произведение, законченное, завершённое. То, что убавили и прибавили сценаристы, пытаясь приспособить Куприна к нынешним теленравам, в которых к слову «любовь» непременно надо добавить «морковь», подпортило произведение, но не испортило совсем. И мне скорее понравился четырёхсерийный фильм Андрея Малюкова. Тем более что предыдущие два, в основе которых были «Яма» и «Впопыхах» (описка по Фрейду), подготовили к тому, что текст автора будут обрезать и наспех пришивать «к отрезанной ноге чужую руку».

Не понравилось, что здесь тоже есть совсем ненужные, вставленные (для метража?) новеллы. Ну не мог японский шпион из рассказа «Штабс-капитан Рыбников» служить в захолустном полку, где все друг друга знают, и «засыпаться» при посещении местной «Ямы». Получилось пошловато. И рассказ «Пиратка», втиснутый в действие, показался натужно слезливым. Получилось чересчур мелодраматично. А то, что сценаристы, разумеется, по воле продюсеров, поручика Назанского сделали капитаном Куприным, воспринималось как огромная бестактность.

Настоящий, не экранный, Куприн есть в тексте, в созданных им образах. В полковнике Шульговиче (отличная работа Василия Мищенко), капитане Сливе (Роман Мадянов замечательно сыграл многоопытного служаку), Раисе Петерсон (Екатерина Климова неожиданно удачно дебютировала в характерной роли брошенной, мстительной женщины), в Шурочке Николаевой... Екатерина Вилкова играет роковую красавицу, которая и сама готова броситься с обрыва в пропасть, и других увлечь. Это чуть упрощает и уплощает образ. Вспомнилась Шурочка Ирины Скобцевой в старом советском «Поединке», в котором кроме неё замечательно играли Михаил Названов, Андрей Попов, Владимир Белокуров, Евгений Евстигнеев.

Она была совсем не женщиной-вамп, а такой чудесно женственной, миленькой, домашней, что предположить что-то страшное было невозможно, и тем неожиданнее в финале открытие: как раз такая ласковая и нежная офицерская жена ради того, чтобы «выбиться в первый ряд», способна на страшное предательство.