Литературная Газета 6469 ( № 26 2014)

– Ирина Владимировна Ермакова пишет ещё, что трансгенные организмы приводят к онкологии, аллергии, бесплодию, патологии внутренних органов.

– Так оно и есть.

– Но вот я – человек, далёкий от науки, – прихожу в магазин, и мне страшно: что я покупаю? Какие продукты в России разрешены к продаже?

– К посеву, слава богу, пока официально не разрешено ничего. А вот в продаже – пожалуйста. Та же соя, несколько линий кукурузы. Причём на Западе было давно установлено, что все они вредны для здоровья. У нас же разрешены для использования в пищу. Это сахарная свёкла…

– Но та же соя в очень многих продуктах используется. Невозможно всё удержать под контролем.

– Ну почему? Для государства возможно всё. Желание не всегда возникает. Одним из условий вступления России в ВТО являлось как раз подписание бывшим тогда министром экономразвития Грефом гарантийных писем от имени правительства, что ГМО будут разрешены на нашей территории. И именно потому правительство с маниакальным упорством пытается продавить помимо продажи ещё и выращивание у нас ГМ-культур.

– Я в магазине могу определить, есть в продукте трансген или нет? Могу доверять маркировке?

– Вопрос, конечно, интересный. Закон «О защите прав потребителей» разрешает не маркировать продукцию, если доля трансгенных компоненетов в ней не превышает 0,9 процента. Правда, не ясно, от чего считать эти проценты. В Евросоюзе определено – от количества, допустим, сои, содержащейся в продукте. У нас – нет.

– Так мы сегодня беззащитны?

– Как, впрочем, и всегда.

– ГМО – это оружие?

– Своего рода.

– И оно может быть приравнено к оружию массового поражения?

– Ну, это чересчур громко сказано. А впрочем, по своей сути так оно и есть.

– Люди, как и теплокровные животные, будут болеть и умирать, а потомство станет бесплодным? Так, по крайней мере, пишет Ирина Ермакова.

– Видите ли, так было бы в том случае, если бы люди питались исключительно ГМО. Но, к счастью, мы всеядны, и доза ГМО в нашем рационе, естественно, не 100 процентов. Какая именно доза приведёт к тому, о чём пишет Ермакова, трудно сказать. Никто же не изучает. Какую дозу мы получаем, тоже никто не скажет. Поскольку продукцию можно не маркировать, потому что всё равно за это не накажут. Не знают, как наказать, потому что меры тоже нигде не прописаны. Никто ещё за это никогда не ответил. И не ответит. Пока не изменится законодательство.

– А вообще, в каких продуктах могут быть ГМО?

– Да в каких угодно. Животные поедают трансгенную кукурузу. Безопасно их мясо или нет?.. Повторяю, такие исследования не ведутся. А если что-то и появляется, то вся информация гибнет на корню.

– Но это же элемент национальной безопасности. Всё должно отслеживаться на самом верху.

– Должно. И время от времени этот вопрос рассматривается. Только каковы последствия этих рассмотрений, что именно там говорится и решается, никто ж не знает. А ведь какие-то исследования должны заказываться государством, причём профильным научным учреждениям. Государство же предпочитает «реформировать» Академию наук.

– А есть ли какой-нибудь прибор, который помог бы нам самим разобраться, что мы покупаем и что едим?

– Приборов для определения, есть трансген или нет, много. Но, во-первых, они дорого стоят. Во-вторых, ими может пользоваться только специалист, который знает, что искать, как и где? А потом, можно определить лишь те трансгены, которые известны. А если он неизвестен? Вот это именно то, что имела в виду Ермакова, когда говорила о биологическом оружии. Потому что можно модифицировать вирус или болезнетворную бактерию, создать конструкцию и трансформировать с помощью этой конструкции что угодно.

– То есть человек не защищён?

– Пока в стране не разрешено выращивать ГМ-растения, риск не очень велик. Но вы правы, человек сам себя обезопасить не может, этим должно заниматься государство.

– Хорошо, один человек не может. А общество в целом?