Литературная Газета 6470 ( № 27 2014)

Отец и мать Скворцова были агрономы-полеводы. Любили книги и двум своим сыновьям передали эту любовь. Старший Борис семи лет пошёл в школу. Он любил учить уроки вслух. Лев на слух ловил многое и в четыре года уже умел читать и писать. В пять лет родители записали его в суздальскую детскую библиотеку. Быстро прочитывал книжки, буквально глотал их.

Сегодня Скворцов вспоминает, как однажды к ним в дом зашёл солдат чехословацкого корпуса, тогда формировавшегося в Суздале под руководством генерала Сво́боды, и увидел маленького ребёнка, читающего книгу. Солдат, бывший в Чехии сельским учителем, не поверил своим глазам: малое дитя читает?!

– А ну, давай мне вслух, – и показал, откуда нужно читать. Мальчик так бойко и быстро читал, что солдат поразился.

– Я никогда не видел, чтобы дети столь рано начинали читать, – сказал он матери маленького Льва.

В тот день, когда я впервые увидела Льва Скворцова в скверике филологического факультета, он не готовился к экзаменам, его вопрос уже был решён: золотой медалист, плюс две грамоты, полученные им ещё в школе на олимпиаде по русскому языку. Лев просто перенёс свои документы с физического факультета на филологический. Но ему было интересно посмотреть, кто поступает на филфак.

Наш курс, где Лев и я проучились с 1953 по 1958 год, дал немало ярких специалистов-филологов. Среди них известные литературоведы: Валентин Недзвецкий, Элла Венгерова, Святослав Котенко, Анатолий Карпов, Ирина Усок и блестящие лингвисты: историк языка Игорь Улуханов, лексиколог по заимствованным словам Леонид Крысин, орфограф Владимир Лопатин. И наконец, Лев Скворцов – сегодня его называют патриархом отечественного языкознания.

Не будучи в ряду преуспевающих ни литературоведов, ни лингвистов, я посещала семинар гениального Николая Ивановича Либана, бывшего всего лишь старшим преподавателем, перед которым робели понимающие его особую значимость академики и профессора филологического факультета. Видела в самом Либане образ, достойный понимания: прежде всего нужно выявить в себе предназначение и следовать ему. Для меня предназначением было собственное творчество, но оно, конечно, не могло стать предметом изучения, рядом с Лермонтовым и Чеховым, посему занималась я литературоведением, поэтами-романтиками 30–40-х годов ХIХ века, и без претензий на что-либо обожала в лингвистике листать, перечитывать, вчитываться в словари. Словарь Сергея Ивановича Ожегова замусолила, отыскивая синонимы:

"белиберда – вздор, бессмыслица, чепуха",

«нападки – придирки, обвинения»,

«остервенелый – неистовый»,

«прерогатива – привилегия, исключительное право» и т.д.

Тот, кому знакома пристальная любовь к чтению словарей русского языка, поймёт, что такое чтение приятно, успокаивает нервную систему и полезно. Я бы сказала, развивает мускулатуру грамотности. Но это для дилетантов, а Льва Скворцова словари захватили и стали профессией.

С первого курса, в дни летних каникул, Скворцов участвовал в длительных диалектологических экспедициях (по академической программе русского диалектологического атласа) в Вологодскую и Архангельскую области, а на старших курсах даже руководил студентами из педагогических институтов Подмосковья. Дипломную работу по лексике «Изборника Святослава 1073 года» он писал под руководством К.В. Горшковой. Видимо, тогда и зародился, а в дальнейшем укрепился и расширился его интерес к русской лексике, к проблемам лексикологии и лексикографии.

Филологический факультет Московского университета в 1953 году был чрезвычайно богат преподавательским составом. Перечисляя имена С.И. Ожегова, Р.А. Будагова, С.М. Бонди, А.Н. Соколова, Е.М. Галкиной-Федорук, В.И. Чичерова, Н.К. Гудзия, П.Г. Пустовойта, Н.М. Шанского, не устаю удивляться богатству, которое даровали нам, студентам, эти великие люди. Лев Скворцов, охочий до знаний, ходил на доклады академика В.В. Виноградова, в семинары В.Ф. Ржиги, В.Н. Турбина, В.К. Чичагова, К.В. Горшковой. Впитывал жадно всё, чем богат был факультет, чтобы отдать, да не со временем, а сразу. Его имя звучало в кругах лингвистов с первого курса до последнего, набирая силу успеха.

Окончив МГУ, Скворцов в составе большой группы однокурсников был принят в отделившийся в то время от Института языкознания Институт русского языка АН СССР на Волхонке (директором его стал академик В.В. Виноградов, чьё имя носит ныне Институт русского языка РАН).

Скворцова распределили в сектор современного языка и культуры речи, впоследствии – сектор (и отдел) культуры русской речи, которым руководил (до своей кончины в 1964 году) профессор Сергей Иванович Ожегов.

Не могу не вспомнить слов замечательного советского поэта Евгения Винокурова:

С сыновьями учителей

Учитель, воспитай ученика,

чтоб было у кого потом учиться.