Литературная Газета 6471 ( № 28 2014)

Путин и его окружение, пишет он, «остро ощущают необходимость более исчерпывающей интерпретации природы и положения России в мире и её отношений с Западом». С этим нельзя не согласиться. Проще говоря, речь идёт о том, чтобы сбросить ярмо глобализма, восстановить суверенитет, вернуться к национальным корням. Конечно, в современном мире историческая безграмотность возрастает, однако и в Европе, и в России, да и в США оболванены пока далеко не все. А те, кто не оболванен, просто посмеётся над утверждением американского стратега, что концепция разделённого народа должна пугать тех, «кто знаком с историей Европы до начала Второй мировой войны». Мы-то знаем, что эта доктрина вместе с установкой на восстановление единства составляла квинтэссенцию внешней политики ФРГ, союзника США, все послевоенные годы и была осуществлена в 1989 году благодаря в том числе и поддержке СССР.

Конечно, американцам хотелось бы, чтобы Россия отказалась от защиты своих граждан и соотечественников, проживающих за рубежом. Такой отказ способствовал бы внесению розни, раскола в русский народ. Между тем у соседних с нами нормальных государств и их народов такая наша политика не должна вызывать опасений. Защита соотечественников «крымским методом» – это крайний случай, он был необходим только в связи с политикой дискриминации, проводимой украинскими властями. Обычные евразийские государства заботу правительства о своём народе считают делом правильным.

Бжезинский считает, что оселком успеха или краха для России станет развитие ситуации на Украине. Его сетования по поводу того, что действия России в украинском кризисе ставят под угрозу европейский порядок, который сформировался после Второй мировой войны, можно не принимать всерьёз. Во-первых, в случае с Крымом речь идёт не о «территориальном споре», как пишет Бжезинский, а об осуществлении права наций на самоопределение и нашей поддержке соответствующего демократического решения. Что же касается применения силы для достижения внешнеполитических целей, то здесь нам американцев не догнать, да мы к этому и не стремимся.

Бжезинский тем не менее считает, что Запад должен найти с Россией «компромисс». Что же это такое в его понимании? Россия не применяет силу, не пытается дестабилизировать ситуацию в восточных областях Украины, соглашается с тем, что эта страна никогда не станет частью Евразийского союза, но заключает с Киевом «взаимовыгодные» торговые соглашения. А Запад не принимает Украину в НАТО, но сохраняет перспективу вступления Украины в ЕС. Параллельно Запад не стесняет себя в вооружении Украины и других своих сателлитов вблизи наших границ («Русские всё же идут!»), то есть фактически в военном смысле осваивает стратегически важную для нас территорию.

Вас такой «компромисс» устраивает?

На случай же, если Украина не будет «сопротивляться» России, у Бжезинского припасён сценарий решения украинской проблемы «в одностороннем порядке». Этот сценарий, однако, американец считает преждевременным, тем более что осознаёт его «дестабилизирующее воздействие на уязвимые государства и на отношения между Востоком и Западом в целом».

Опасается Бжезинский и того, что односторонние действия США окажут мобилизующее воздействие на руководство России и наш народ. Ему же хотелось бы, чтобы Россия оставалась в полурасслабленном состоянии, чтобы в ней вскармливался «новый средний класс», который представляется американскому стратегу «приемлемой альтернативой» патриотически ориентированной власти.

Что касается Крыма, то здесь стратегия Запада в выступлении Бжезинского предстаёт абсолютно ясной: сделать его максимально тяжёлым экономическим бременем для России. Обрубить туристический поток. Зажать деятельность международных компаний на этой территории, заставить Россию вкладывать огромные средства в её экономическое развитие.

Прав ли Бжезинский, когда утверждает, что Россия своими действиями настроила против себя 40 миллионов украинцев? Или правы те, кто полагает, что это американцы своей поддержкой украинских реваншистов и национал-экстремистов и фактической агрессией против русского народа настроили против себя сотни миллионов россиян, европейцев и жителей других стран и континентов? Второе предположение мне представляется более правильным.

Но в чём американский стратег точно прав, так это в том, что мы не можем допустить «окончательной потери огромной территории – величайшей территориальной потери в истории имперской экспансии России». Такая потеря действительно может помешать нашей стране скорее вернуться на подобающее ей место в мире.