Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)

– Не знаю, насколько популярна Семёнова на Западе. Не интересовался этим. Просто подчеркну ещё раз, что в мировом литературном процессе имеют значение вещи только самостоятельные, оригинальные. Мы интересны друг другу тем, чего не знает собеседник. В начале 70-х годов я начал писать роман о Сибири, о том, как русские люди шли на Север, за Полярный круг, как они добрались до берегов Тихого океана, высадились на Курильских островах – «Секретный дьяк, или Язык для потерпевших кораблекрушение». Работа по изучению материалов и собственно написание текста заняли почти двадцать лет. Параллельно по документам, не отражённым в романе, я написал повести «Тайна полярного князца» и «Носорукий». Но даже когда эти книги были уже написаны и изданы, у меня всё ещё оставались папки с неиспользованными материалами; среди них было множество прелестных диких юкагирских, долганских, ламутских, корякских, чукотских, керекских, камчадальских сказок. Если честно, я терпеть не могу современные российские подделки под фэнтези. «Отец» жанра Джон Руэл Толкин работал на скандинавских эпосах, но он мечтал создать свой собственный – английский и немало в том преуспел. Главной своей книгой он считал не «Властелина колец» и не «Хоббита», а огромную, неоконченную книгу сказаний – «Сильмариллион». Как странно, что современные российские авторы прибегают к помощи давно созданных и описанных сказочных чужих миров и в упор не видят собственной истории. Полярный круг вот он – в Сибири. За Полярным кругом живут ещё многие народы. Они одиноки в своих скитаниях по бескрайней тундре, мифология их оригинальна и невероятна, она бесценна. Почему бы радетелям современного фэнтези не опереться на свой фольклор? «Летел гусь над тундрой. Увидел – человек у озера сидит. Сел рядом на берегу, долго на человека смотрел, ничего в нём не понял и полетел дальше». Но писатель же – не гусь. Всмотритесь в свою историю.

– Алексей Николаевич Толстой, будучи прозаиком «классического жанра», мог свободно написать «Аэлиту», «Гиперболоид инженера Гарина» – отличные книги, которые до сих пор читаются с интересом. А почему современные русские прозаики не пишут фантастику? Они могут удариться в мистику, в метафизику, но не в фантастику.

– Видимо, им неинтересна наука. Да и откуда появиться интересу к науке и мечте, если даже министр возглашает с трибуны: «Нам нужны не умники, а потребители!» Искусство и наука – это, получается, где-то там, у очкастых. Сосать «сникерсы» на краю бездны легче, чем грызть гранит науки.

– Вы получили, пожалуй, все «фантастические» премии в России. А с другими премиями как? Или вас воспринимают исключительно как фантаста и фантастоведа?

– Почему же… И на «Букера» выдвигался, и выходил в финал «Дельвига» и Белкина, и получил Гарина-Михайловского. Просто любители фантастики – народ ревнивый и часто несправедливый. Они с удовольствием хвалят мои фантастические вещи и не видят ни «Секретного дьяка», ни «Упячки-25», ни «Иванова-48», ни «Дэдо»; может, потому, что вещи эти выходили не в «фантастических» изданиях.

– А что за жанр вы создали совместно с бизнесменом Александром Богданом? Как это вообще понять – бизнес-роман? Да и точно ли ничего подобного на российских книжных прилавках до вас не было?

– Жанр «бизнес-романов» мы придумали исключительно для собственного пользования. Этот цикл писался в невероятные и жестокие 90-е годы, по горячим следам многих трагических событий. Даже в названиях можно угадать направленность: «Противогазы для Саддама», «Человек Чубайса», «Русская мечта». На мой взгляд, лучше всего удался роман «Пятый сон Веры Павловны». Некий человек, в одночасье получивший большие деньги, а значит, и большие возможности, в результате махинаций выкупил в провинции исправительную колонию вместе с заключёнными. Вот они новые «крепостные» души, вот он – новый «бизнес». Проанализировав российский бизнес 90-х, мы пришли к некоторым невесёлым выводам, но не мы одни, конечно.

Три обязательных вопроса: