Литературная Газета 6485 ( № 43-44 2014)

И понимаешь – тебя просто надули… не фокусники даже, а ловкие жулики, разводящие людей на «шарики-марики». Напёрсточники!

Боже ты мой, что же это за чародейство творилось в зале? Ведь владеют, черти, всеми приёмами стиха, могут что угодно наворотить… а стихи через несколько минут смываются в памяти, как смываются самые затейливые, невероятные сны.

И со временем приходит осознание – да это же новый вид или подвид графомании! Техника есть, величия нет…

Вот-вот, ключевое слово нащупано – величие. Вспоминается прекрасная, печальная ода графоману 60-х годов, пропетая Ярославом Смеляковым. Это о том великом и честном Графомане, которому писатели и редакторы, собираясь за рюмкой в компании, мечтали поставить памятник.

«Памятник Неизвестному Графо­ману».

В каждой шутке есть доля шутки. Кормились от громадных рукописей Великого Графомана многие профессионалы. Внутренние рецензии в советских издательствах очень неплохо оплачивались. Очень!

Вот строфа из оды Смелякова «Поэты»:

«…замыслов величье

Их души собственные жгло,

Но сквозь затор косноязычья

Пробиться к людям не могло…»

И – совершенно независимо от Смелякова – Анна Ахматова говорила о том, что в конечном итоге всякое состоявшееся произведение оценивается по величию замысла. Смеляков же в отличие от Ахматовой отважился воспеть и несостоявшихся. Несостоявшихся гигантов.

Вот чего недостаёт нынешнему гладенькому, чистенькому, виртуозному графоману, каким-то чудом или чародейством преодолевшему тот самый «затор косноязычья», о котором писал Смеляков, недостаёт величия замысла.

Как ни крути, как ни верти, а если два таких разных поэта, как Смеляков и Ахматова (да и не только они!), говорят об одном и том же, ставят один и тот же диагноз, нельзя не прислушаться. И не затосковать…

По Графоману тоскую…

Теги: литературный процесс

Квантовый ритм

Поэзия - прежде всего здесь и сейчас тромб: кризис мироздания, скрепляемый лишь сугубо личностным дыханием и – вдохновением автора. Это особое царство: вдруг – где решение любых "последних" вопросов самодержавно и симфонично[?] в своей положительной неразрешимости. Сродни самой Вечности и тайне Бытия. Вся эта парадоксальная содержательность органично преисполняется в творчестве молодого русского поэта Вадима Черемных, открывшего для себя ни много ни мало «Белый» космос в его внечеловеческой объективности: «без нулей» и единиц» – и одновременно (=одновечно!) в его «юной», вечно смелой пассионарной открытости: «ветру ноября». Сокровенно-квантовому ритму и собственно космоса, и собственно стихов: души – нашего перекрёстного: «автостопом» – дебютанта.

Пётр КАЛИТИН

Вадим ЧЕРЕМНЫХ

Чёрные лошади

Нескромная осень – остывшая сталь

Тупой парикмахерской бритвы.

А город безмолвный причёсан под ноль,

В гримёрке помадой – молитвы.

Гвоздями прогнулся худой календарь,

Здесь празднично красные лимбы.

Ветра, выдувайте из раны всю соль,

С голов – маскарадные нимбы.

А чёрные лошади – ветр ноября

Аллюра тяжёлая кода.

Срываются к дьяволу все якоря,

Чтоб сгинуть в проблеме болота.

Артист заползает на сцену – как в кров,

И рампа теплом согревает.

Артист оживляет холодную роль,

На минном помосте играет.

Он стал неотъемлемой частью ветров,

Срываются старые маски.

Какой будет боли богатый улов,

Как выцветут мёртвые краски!

Пусть чёрные кони в театр ноября

Проскачут надменным галопом.

На дне затаились мои якоря.

Взлетела душа – автостопом.

Теги: современная поэзия

«Пламя» – Лермонтову

Вышел в свет новый номер журнала "Пламък" («Пламя»), посвящённый 200-летию великого русского поэта и писателя Михаила Юрьевича Лермонтова.

Журнал «Пламък» основан в 1924 году великим болгарским прозаиком, поэтом, антифашистом Гео Милевым. В последние несколько десятилетий журнал возглавляет известный болгарский поэт Георгий Константинов, автор около 30 поэтических сборников, около десятка детских книг.