Литературная Газета, 6494 (№ 03-04/2015)

В середине этого месяца практически все новостные сайты Рунета украсились однотипным заголовком: «ДВА ДЕПУТАТА ГОСДУМЫ ПРОПАЛИ В АНТАРКТИДЕ». Наутро следующего дня мало кому доселе известные единороссы Александр Сидякин и Олег Савченко проснулись, что называется, знаменитыми. Чудо? Как сказать.

По мне, так налицо тщательно и талантливо спланированная акция.

Во-первых, время.

Изрядно ошалевшее от новогоднего безделья население восприимчиво к сенсациям.

Во-вторых, место.

Всё-таки потеряться в Антарктиде это не совсем то же самое, что в тайге или в пустыне. Антарктида, конечно, не Марс, но в массовом сознании где-то Марсу сродни. Холодно, неуютно, недоступно и, главное, у чёрта на рогах. За пределами восприятия, в общем. Вроде и есть – но как-то очень уж абстрактно. Короче, не Анталья.

Далее.

Когда кто-то пропадает, срабатывает некое реле в мозгу, включающее сочувствие. И неважно, что эти двое, как скороговоркой сообщалось, просто в условленное время не вышли на связь – ключевое слово «ПРОПАЛИ» прозвучало. Оно и отложилось в головах.

Далее по нарастающей.

Сразу откуда-то, как по волшебству, всплыли подробности. Так, главный антарктический начальник Валерий Лукин заявил, что не понимает, «как депутаты Госдумы оказались в Антарктиде», поскольку на пребывание там необходимо специальное разрешение, а за ним в возглавляемую им организацию никто не обращался.

Но победителей, как известно, не судят. На пик Винсона как-никак поднялись – на самую высокую точку ледового континента. Российский флаг там водрузили. А что без разрешения... Чего вы к мужикам привязались-то?!

А ещё завистливые слухи об источниках финансирования. Ну, тут полная разноголосица, как и должно быть для подогрева интереса. От «за свой счёт» до «разворовывания госбюджета». Проверить без создания соответствующей комиссии проблематично, да и не такие уж и впечатляющие суммы фигурируют. Ладно, с деньгами – проехали.

Или нет, не проехали, ещё одна пикантная подробность. Оба прогульщика написали в Твиттере, что с пониманием отнесутся, если у них из депутатского жалованья вычтут за дни отсутствия на рабочих местах. Типа, да, каемся, виноваты, но не ради же себя старались. Правда, руководство думской фракции «Единой России» заверило, что о готовящемся подвиге оно ни сном, ни духом. Полный, мол, сюрприз. Что ж, значит, версия о руководящей роли партии отпадает, только и всего. А с партийной дисциплиной разберутся как-нибудь. Кстати, интересно, строгача с занесением сейчас дают или нет?

Прикинем теперь, что же мы имеем в итоге.

Российский флаг на пике Винсона – это само собой тешит и греет.

Про Сидякина с Савченко отныне будут говорить: а, это те самые, которые[?] Далее – см. выше.

В учебники по пиару случай, скорее всего, не включат как слишком сложный по исполнению. Но в анналы войдёт.

Напоследок ещё одно соображение.

А вдруг это всё-таки не пиар-акция? Что если мужики с детства мечтали забраться на эти 4892 метра при -45С? Не славы ради, а для себя лично? Для самоуважения. А что они при этом депутаты – так у каждого свои недостатки.

Теги: фельетон

Муха

Меня так раздражала эта муха, что я решил её убить.

Я купил пистолет и стал в неё целиться. Это только кажется, что муха глупая, что она подолгу ползает и подолгу сидит на какой-нибудь капле варенья, ничего при этом не соображая и не понимая.

На самом-то деле муха - тварь умная. Она сразу чувствует, когда её собираются убить.

Вот она проползла по столу, даже задом ко мне повернулась. Вроде бы и не подозревает, что я в неё целюсь. Будто бы внимания не обращает, что я левый глаз прищурил, а правым поймал её волосатую тушку в прорезь прицела.

Но только я задержал дыхание, только собрался нажать на спуск, она – вжик! – улетела.

Стрельнуть-то я успел, но не попал. Пуля срикошетила от столешницы и, разнеся вдребезги стоящую на шкафу вазу, увязла в стене.

Муха долго летала. Я пытался поймать её на мушку, но какое там! Она выделывала такие виражи и кульбиты, что я только диву давался.

Понятно, что весь этот высший пилотаж был ради того, чтобы поиздеваться надо мной.

Как только я опустил пистолет, она – раз! – села на антенну телевизора, причём на самый кончик.

Я опять поднял пистолет и прицелился.

Муха сидела, повернувшись ко мне боком, и лапками голову себе наглаживала, словно говоря: "Целься, целься, я не возражаю. Можешь даже стрельнуть. Ты же видишь – умываюсь".

Я плавно нажал спуск, ощутил, как боёк сорвался с места и понёсся к капсюлю. И в этот самый момент муха взлетела. Но выстрел не остановишь. Грохот – и пуля, срезав усик телевизионной антенны, врезалась в оконную раму.

Муха же, будто и не в неё стреляли, опять принялась носиться по комнате.

Вне себя от такого свинства, я попытался сбить её на лету. Но выстрелами только разнёс два плафона на люстре.

И муха поняла, что я не настроен шутить. Она долго-долго летала и, устав наконец, села на фотопортрет моей тёщи, украшавший стену.