Литературная Газета, 6502 (№ 12/2015)

все погаснут,

кроме одной...

И тогда надо мной

капли росы повиснут на листьях,

снимут ночную рубашку холмы.

И в полутёмных комнатах

с трудом проснутся люди

и прорежется в мире заря...

ДЕРЕВЬЯ СТОЯ НЕ УМИРАЮТ

Вздрогнул лес

от звука топора.

И одно из деревьев

стало похоже на человека,

сердце, которого неожиданно

пронзила острая боль.

Разметались как волосы

листья этого дерева.

Корни вцепились пальцами

в землю,

раздался тяжёлый стон...

Корни дерева,

по которому бил топор,

уцепиться пытались

за побеги соседних деревьев,

за траву,

за стрекоз и бабочек,

за тропинку,

за чей-то далёкий голос...

Не удалось, увы!..

Удар шёл за ударом.

Не осталось сил у корней,

не осталось последней надежды.

Топор – острый.

Удары – крепкие.

Дерево – мягкое.

Лесоруб – безжалостный.

Рухнуло навзничь

и замерло на земле

одно зелёное дерево...

Кто говорит –

тот напрасно так говорит.

Нет! Не правда, это –

неправда!

Деревья стоя не умирают!

Перевод Виктора Коркия

Майя БАДАЛБЕЙЛИ

(1952)

ЧТО НАША ЖИЗНЬ?

О, как торопим мы года,

Когда к мечте своей стремимся.

В конечном счёте в «никуда»

Несёт нас жизни колесница!

И в этой гонке мчусь и я –

Куда? Зачем? А что там после?

Что наша жизнь? Она лишь остров

Средь океана Бытия...

Сегодня ты... а завтра я,

И все мы в эту вечность канем.

И лишь заветная мечта

Опять кого-нибудь обманет.

ЭТОТ МИР

Словно горсть земли 

Этот мир у меня на ладонях;

Столько же детства и любви,

Столько же радости и горя,

Материнского страдания,

Первой любви признание,

Встреч и расставаний,

Бессилия и силы...

Ровно столько, чтобы хватило

Этой горсти в моих ладонях.

ПАМЯТИ СОЛДАТА

Сердце больное, глаза воспалённые.

Сколько ж тебе было лет,

Когда, войной и огнём опалённый,

Видел ты тысячу бед?

Видел ли ты людские страданья

Или, сражаясь в бою,

Ты защищал Родины знамя,

Жизнь не жалея свою?

Сердце больное, глаза воспалённые,

Глубоких морщин следы,

Слышал ли ты бухенвальдские стоны,

Иль с ними был рядом ты?

Видел ли ты, как бомба взрывалась

И слышал, как с взрывом крик

Чудовищным реквием отзывался

И Жизнь замирала на миг?

Видел ли ты матерей и детей,

Зловещим огнём обожжённых,

Под чёрным небом сотни смертей,

В груду пепла людей превращённых?

Сердце больное, глаза воспалённые,

Сколько же, сколько бед

Тебе, войной и огнём опалённому,

В двадцать досталось лет?

– Я видел всё это своими глазами!

Был ранен, убит и сожжён я в огне!

Из мёртвых воскрес, и сегодня я с вами!

Я жив, пока память жива обо мне!

Сабир АБДУЛЛА

(1953–2012)

ЖИВИ И ПОМНИ

Коль грех совершил, того делать совсем не желая,

Оплошность исправь, – как велят тебе разум и стыд.

Но если в гордыню твой дух нарядился, ругая

Стыдливость других, – тебе путь к милосердью закрыт.

Бывает в дороге: споткнулся, упал средь дороги...

Что проку винить её – путь твой ещё впереди!

Богатство утратил? Уйми свои страсти-тревоги,

Глянь проще на жизнь – и покой ощутишь ты в груди.

Коль зависть – твой друг и гостит у тебя каждодневно –

Все хвори, недуги набросятся грызть твою плоть.

И если всё ж духом на них ты навалишься гневно,

Тебе эту свору не просто в пути побороть.

Коль разум твой плох, не печалься – всё стерпит житуха.

Дурак дураком вон иной, а верхом на судьбе!

Но если вдруг совесть твоя – и без глаз, и без слуха,

Вполне эта участь подходит тебе.

ЕСЛИ ВДРУГ...

Любимой моей Севде

Когда я умру, ты слезами себя не терзай.

Наш мир двухэтажен – ты помни о том, дорогая.

На верхнем живя, сколь отпущено будет, ты знай:

На нижнем – последняя наша обитель людская.

Пусть музыка плещется в доме твоём через край!

Живи – как живые живут... Но, меня вспоминая,

О встрече грядущей, любовь моя, не забывай:

Там всем мы поделимся – участь свою ожидая...

Живи на земле с твёрдой верой в своей правоте.

Средь тысяч дорог – избери ты дорогу одну.

Когда же вдруг грустно мне станет в земной темноте,

В окошко твоё освещённое я загляну.

И если увижу тебя я в печали по мне,

Вторично умру я – там, в тёмной глухой глубине.

РОДИНА

Мы – две живых души в одной святой груди.

Прости, коль путь мой был порой не прям

И труден...

Но после стольких бед,

Бесстрастно подойти –

И к камню не смогу, не говоря о людях.

Всего лишь горсть земли – и Родина со мной.

Так и стихи мои – судьбы моей подобьё...

И коль умру вдали,

Покину мир земной,

Мне хватит горсти той –

на саван и надгробье.

Перевод Николая ГОРОХОВА

Насиб НАБИОГЛЫ

(1954)

К РОССИИ

Детей я приведу

И встану у стены

Кремлёвской, на виду –

У всей моей страны.

Не мучимый хвалой,

Хулою не гоним,

Вот я перед тобой

Стою с узлом моим.

В узле весь скудный скарб –

С литинститутских лет...

Да, я вещей не раб –

Любви к вещизму нет.

Не беженец. Не бомж.

Есть где присесть, прилечь.

Не без куска. Но всё ж

О том же хлебе речь.

«Где лечь – там надо встать...» –

Сдаваемых углов,

Что довелось снимать –

Закон в Москве таков.

И всё ж я весел был!

Наверно, молод был...

Но флаг, что красным был,

Куда, скажи мне, сплыл?

Вся жизнь моя прошла

С тобой, моя страна...

И вот ты в лапы зла

Врунами отдана.

Коль знал бы чем – помог,

Чтоб не сошла с ума.