Литературная Газета 6518 ( № 30 2015)

– Они были, есть и остаются. Например, в последней декаде ноября прошлого года состоялась встреча писателей России и Казахстана. Инициаторами этой встречи являлись Союз писателей Казахстана и редакция «Литературной газеты» при участии Посольства Республики Казахстан в Российской Федерации. В настоящее время готовится к изданию пилотный номер литературного альманаха «Казахстан – Россия». План, который уже начал осуществляться, – издание ежеквартального казахстанского приложения к «ЛГ».

– Чего вы ждёте от межнационального общения писателей наших стран?

– По-моему, у Михаила Лермонтова есть такая фраза: «Я чист, как детская слеза». В этой детской слезе, как в зеркале, отражается всё наше миросознание. Эта слеза несёт в себе горечь наших проблем. Чистота её говорит, что человек достоин лучшей участи на этой земле. Нет рецептов, какой будет поэзия. Мы больше можем говорить о том, что сделано до нас и нами. Всё зависит от человека, потому что никто не решит за нас проблем будущего.

В год, объявленный Годом литературы в России, как никогда необходима «всемирная отзывчивость» Пушкина и Достоевского. У меня такое чувство, что людям наших стран в жизни всё больше не хватает поэзии. Думаю, что именно в этот год надо бы провести «Всемирный форум поэтов», как когда-то проводили подобные мероприятия Илья Эренбург, Николай Тихонов, Константин Симонов… И тогда, быть может, на Всемирных Лужниках талантливое поэтическое Слово изменит мир к лучшему.

Теги: литературный процесс

В танке было легче…

Вспоминая Анатолия Ананьева

Помню зал Дома литераторов, сидим мы, молодые, тридцати-сорокалетние. Саша Проханов спрашивает меня: а не пошёл бы я заведовать критикой в журнал "Октябрь", к Анатолию Ананьеву? Я с удовольствием согласился и не пожалел. Через неделю уже работал в журнале.

Журнал «Октябрь» в то послекочетовское время только что выбирал свой новый путь, свою концепцию. Главного редактора рвали со всех сторон, зазывали каждый в свой стан. Но у Анатолия Андреевича уже был свой стан - танкистов, и из своего танка он выбираться не собирался. Литературная борьба была ему чужда. В том и была предельная сложность его поведения.

Как писатель-фронтовик он до конца дней своих не сходил со своего пути. Как он сам считает, там, на войне, он прописан навечно, как миллионы его сверстников – живых, погибших, ушедших из жизни позже войны. Свою Курскую битву он описал уже в классическом романе «Танки идут ромбом». Этот роман – о трёх днях битвы, которые уже и определят всю его жизнь и жизнь всего нашего поколения. Он уцелел, многие его сверстники погибли, им и посвящал Анатолий Андреевич свои произведения. Впрочем, так и было: за первый день боёв от всего полка, где воевал младший лейтенант Ананьев, осталось меньше трети. Он выжил чудом, о чём и помнил всегда.

Уже и война давно закончилась, один за другим писатели-фронтовики переключались на новые сюжеты. Описывали мирную жизнь строящейся советской державы. А Анатолий Ананьев и в книгах, казалось бы, посвящённых мирным сельским будням, в таких как «Вёрсты любви», «Годы без войны», «Межа», всей душой своей оставался в своём танке, воевал с врагами советской власти. Кстати, за участие в сражении на Курской дуге молодой младший лейтенант получил солдатскую медаль «За отвагу». Её писатель ценил выше всех своих орденов. Он так и оставался писателем-фронтовиком. И даже когда в последний период жизни перешёл на историческую прозу, взялся писать роман о призвании Рюриковичей на княжеский трон, не мог обойтись без битв русских богатырей. Его танки воевали и за Рюриковичей. Вот за этот его подвиг ему и присвоили звание Героя Социалистического Труда, ордена Ленина и Октябрьской революции и так далее.