Литературная Газета, 6519 (№ 31/2015)

Главное, что привлекает в работах школьников, – неформальный подход к «юбилейной» военной теме. Чувствуется, это их по-настоящему волнует: «Я горжусь своим прадедом и благодарен ему за скупые воспоминания, которые сделали ту далёкую войну для меня ближе, яснее, понятнее» (Дмитрий Тосиков). Или: «Сохранившиеся письма – это ниточка, которая связывает наше поколение и будущие с теми далёкими годами» (Наталья Девятаева). А ветераны в свою очередь не приукрашивают, не ретушируют фронтовую и тыловую жизнь, а воссоздают её в реальном трагизме – со смертями, с голодом, предельным напряжением сил[?]

В сборнике немало любопытных сюжетов. Например, о кавалере ордена Почётного легиона, который служил в полку «Нормандия – Неман». А ранее «во время боёв на Халхин-Голе с его рации несколько раз выходил на связь будущий маршал Г.К. Жуков» («Месье Николай Ветров» Елизаветы Джалдыбаковой). С маршалом судьба сводила и двух других героев книги. Во время обороны Москвы у её участника Василия Богатова командующий однажды попросил… закурить… А позже медсестра Антонина Лаврина была отмечена Жуковым за выполнение его задания. Об этих случаях рассказали правнуки фронтовиков Юлия Музафарова и Максим Савельев. Среди героев рассказов – люди, служившие в таких закрытых сферах, как военная цензура (Екатерина Сергеева), охрана участников Ялтинской и Потсдамской конференций (Ислом Кудашев).

Что касается ранее закрытых тем, то, судя по сборнику, годы гласности не прошли даром. В некоторых работах говорится о жертвах коллективизации, о голоде начала 30-х годов. А Рита Штоббе и Андрей Фризен затронули сложную и болезненную тему страшных испытаний, выпавших во время войны на долю их предков – советских немцев… Кстати, даже по упомянутым именам авторов сборника можно судить о национальном разнообразии края.

Таким образом, подростки не только собирают уникальный исторический материал, но и, как видим, у них зарождается и крепнет чувство общности с дедами и прадедами. Крепнет духовная связь поколений, ширятся ряды хранителей памяти.

Теги: Им памятью платит горячее сердце

Лирическая перемена

Галина ЗЫКОВА,

окончила московскую гимназию №  1274 имени В.В. Маяковского, где теперь работает учителем русского языка и литературы.

* * *

На что похожи облака?

На горы ваты? Груды снега?

Души таинственная нега:

Мы над землёй ещё пока.

Воздушных замков череда[?]

Я их строитель, их создатель.

Ты их разрушишь без следа,

Мой замечательный приятель.

Но медлишь ты. Мы в облаках

В десяти минутах над землёю.

И я держу себя в руках,

А ты как будто бы со мною.

* * *

Я исчезаю во мгле,

Я холодное зимнее небо.

Я одинокий актёр,

Мои пьесы всегда о любви.

Вот и ещё один день растворился,

как будто и не был.

Где же ты, счастье?

Ты только меня позови.

Я прохожу по знакомым

бульварам и скверам.

Я предпоследний трамвай,

Догоняющий чью-то судьбу.

Сколько ещё там вдали

Мне отпущено веры?

Мысли свои, как осенние листья, сгребу.

И побегу, поплыву, полечу и растаю,

Словно Снегурочка где-то в дали голубой.

Так день за днём своей жизни

страницы листаю,

Но не написана та, где я буду с тобой!

* * *

И отдохнуть от суеты

Среди варений и солений

И вдруг понять, что добрый гений,

Наверно, всё-таки не ты.

И ощутить такую связь

С водой из старого колодца,

Что сердце трепетно забьётся,

К тебе совсем не торопясь.

И разводить в ведре навоз,

И размышлять о бренном мире,

И отдаваться звонкой лире

Под говор клёнов и берёз.

Виктор СМИРНОВ,

преподаватель русского языка и литературы. Живёт в Екатеринбурге. Стихи печатались в журнале "Урал", коллективных сборниках, в 2014 году вышло «Собрание стихотворений».

* * *

Любимая! Всему виной

не краткость нашего знакомства,

не недопитое вино

и не моя к нему влекомость.

В аэродинамической трубе

скамеек городского сквера

ты совершаешь свой побег

в ночь с воскресенья на четверг.

Твой скомканный платок из книжки

о старых русских домоседах

высказывает: ты из них же.

Я тотчас произвёл разведку.

О жизни: жили, чай заваривали,

снег жгли и в гости приходили;

дни не считали - их вповалку

вычёркивал я и чернилил.

…Связался чёрт с младенцем, ну же

попробуй их соедини.

Но без тебя темно и скучно.

И плохо мне. Когда один.

* * *

Август терпкий, сладкий тоже,

ночь длиннее и печальней,

потому что каплет дождик,

как сквозь ситечко для чая.

Шёл я с голубиной почты,

словно бы в рассказах Хэма;

видел пресеченье ночи

и держал во рту вкус джема.

Есть особенный блеск в ветках,

хоть они и стали тише;

И уходит это лето,

Как любовь к герою книжки.

* * *

Как в ягоды рябину кинет,

готовьтесь: осень тут как тут,

она ощипанной гусыней,

рябиновку держа во рту.

Был август в половине только,

заосенило непомерно, –

казалось, радостный католик

был выбран летом для примера.

Дожди, дожди, дожди, дожди

и мокрые цветы и лужи,